Флоринда Доннер

Жизнь-в-сновидении (Часть 1)

левый глаз с ужасным, безжалостным взглядом. В этот

момент больше не имело значения, что было истинной правдой, а

что -- иллюзией, сном без сна. Я беззвучно засмеялась, чувствуя

себя легкой, как ветер. Потом начала ощущать невыносимую

тяжесть, опускавшуюся на мои плечи. Я узнала это. Флоринда,

Мариано Аурелиано, Эсперанса и смотритель -- все они имели

такой глаз. Предопределенный навсегда быть без чувств, без

эмоций, этот глаз отражал пустоту. Как если бы сам глаз был

открыт достаточно, но внутри века -- как в глазу ящерицы --

прикрытый слева зрачок.

Прежде чем я успела что-нибудь сказать о его глазе мага,

Исидоро Балтасар закрыл оба глаза на мгновение. Когда он открыл

их снова, это были совсем одинаковые, темные и сияющие от смеха

глаза, а магический глаз исчез, словно иллюзия. Он обнял меня

одной рукой за плечи, и мы пошли вверх на холм.

-- Возьми свои вещи, -- сказал он как раз перед тем, как

мы подошли к дому. -- Я подожду тебя в машине.

Было странным то, что он не пошел со мной, но я отчего-то

не спросила почему. Только когда я собирала свои

немногочисленные вещи, мне пришло на ум, что, возможно, он

боялся женщин. Это допущение заставило меня беззвучно смеяться:

я внезапно знала с уверенностью, которая изумляла, что

единственное, чего Исидоро Балтасар не боится, -- это женщины.

Я все еще смеялась, когда подошла к фургону у подножия

холма. Я раскрыла было рот, чтобы описать Исидоро Балтасару

причину своего веселья, но вдруг странные и неистовые эмоции

потоком хлынули на меня. Удар был такой силы, что я не могла

говорить. То, что я чувствовала, не было сексуальным влечением,

не было это и платонической привязанностью. Это не было похоже

на чувство, которое я испытывала к моим родителям, братьям и

друзьям. Я просто любила его любовью, не запятнанной никакими

ожиданиями, сомнениями, страхами.

Как будто я сказала обо всем этом без звука, Исидоро

Балтасар обнял меня так горячо, что стало трудно дышать.

Мы выехали очень медленно. Я выглянула из окна машины,

надеясь заметить фигуру смотрителя среди фруктовых деревьев.

-- Странно чувствуешь себя, когда так уезжаешь, --

размышляла я, усаживаясь обратно на свое сиденье. -- Конечно,

Флоринда попрощалась со мной прошлой ночью. Но я бы хотела

поблагодарить Эсперансу и смотрителя.

Грунтовая дорога вела вокруг холма, и когда мы достигли

крутого поворота, стала видна задняя часть маленького дома.

Исидоро Балтасар остановил машину и выключил мотор. Он указал

на хрупкого старика, сидящего на деревянном ящике перед домом.

Я хотела выскочить из машины и взбежать на холм, но он вернул

меня.

-- Только помаши ему, -- прошептал он.

Смотритель поднялся с ящика. Его свободный жакет и брюки

развевались на ветру, словно крылья. Он тихо засмеялся, потом

наклонился назад и, слившись с порывом ветра, сделал двойное

сальто назад. Мгновение он казался подвешенным высоко в

воздухе. Он не приземлился на землю, но исчез, как будто бы

ветер унес его прочь.

-- Куда он ушел? -- прошептала я в благоговении.

-- На другую сторону, -- Исидоро Балтасар смеялся с

детским восхищением. -- Это его способ сказать тебе 'до

свидания'.

Он сел в машину, и мы снова двинулись. Он подшучивал надо

мной, поглядывал на меня время от времени и передразнивал.

-- Что тебя беспокоит, нибелунга? -- спросил он наконец.

-- Ты знаешь кто он, разве нет? -- произнесла я обвиняюще.

-- Он не смотритель, ведь так?

Исидоро Балтасар слегка нахмурился, затем после долгого

молчания напомнил мне, что для меня нагваль Хуан Матус был

Мариано Аурелиано. Он уверил меня, что должны быть очень важные

причины в том, что я знаю его под этим именем.

-- Я уверен, что у старика есть очень веские основания для

того, чтобы не открывать тебе свое имя.

Я доказывала, что с тех пор, как я знаю, кто такой Мариано

Аурелиано, я не вижу смысла в таком странном поведении старика.

-- И еще, -- подчеркнула я самодовольно. -- Я знаю, кто

такой смотритель. -- Я мельком взглянула по сторонам, чтобы

видеть реакцию Исидоро Балтасара. Его лицо ничего не выражало.

-- Как и все люди в мире магов, смотритель -- маг, --

сказал он. -- Но ты не знаешь, кто он. -- Он на мгновение

повернулся ко мне, а затем опять сконцентрировался на дороге.