Флоринда Доннер

Жизнь-в-сновидении (Часть 1)

хотел дать мне время еще

повыражать свое недовольство. Но прежде чем я успела этим

воспользоваться, он напомнил мне о парике, который он надел мне

на голову. -- Если ты не узнала Исидоро Балтасара, который не

был переодет, то почему ты думаешь, что он узнал тебя,

черноволосую, с короткой кудрявой стрижкой?

Мариано Аурелиано продолжал смотреть на меня. Его взгляд

утратил свою жесткость, теперь в его глазах было грустное

усталое выражение.

-- Тебя не обманули. Тебя даже не соблазнили. Не то чтобы

я на это не пошел, если бы счел необходимым, -- заметил он

светлым мягким тоном. -- Я с самого начала говорил тебе, что

есть что. Ты была свидетелем событий огромной важности, но все

еще их не заметила. Как и большинство людей, ты связываешь

магию с причудливым поведением, ритуалами, зельями,

заклинаниями.

Он наклонился ближе и, понизив голос буквально до шепота,

добавил, что настоящая магия состоит в тонком и умелом

управлении восприятием.

-- Настоящая магия, -- вставил м-р Флорес, -- не приемлет

человеческого вмешательства.

-- Но м-р Аурелиано утверждал, что он отправил меня к

Исидоро Балтасару, -- заметила я с ребяческой несдержанностью.

-- Разве это не вмешательство?

-- Я -- нагваль, -- просто сказал Мариано Аурелиано. -- Я

-- нагваль Мариано Аурелиано, и тот факт, что я -- нагваль,

позволяет мне управлять восприятием.

Я выслушала его слова с особым вниманием, но у меня не

было ни малейшего понятия о том, что он имеет в виду под

управлением восприятием. Чисто из нервозности, я потянулась за

последним сушеным абрикосом, лежавшим на тарелке.

-- Ты заболеешь, -- сказал м-р Флорес. -- Ты такая

крошечная, и у тебя такая боль в... глазах.

Мариано Аурелиано подошел и встал позади меня, затем нажал

на мою спину таким образом, что я закашлялась и выплюнула

последний абрикос, который был у меня во рту.

Глава 8

С этого момента последовательность событий, как я ее

помню, смазывается. Я не знаю, что произошло потом. Возможно, я

уснула, не отдавая себе в этом отчета, или, может быть,

давление, которое Мариано Аурелиано оказал на мою спину, было

столь велико, что я потеряла сознание.

Когда я пришла в чувство, я обнаружила, что лежу на

циновке на полу. Я открыла глаза и мгновенно ощутила вокруг

себя интенсивное сияние. Казалось, что комнату наполнял

солнечный свет. Я несколько раз моргнула, проверяя, не

случилось ли чего с моими глазами. Я не могла их сфокусировать.

-- М-р Аурелиано! -- позвала я. -- Мне кажется, что с

моими глазами что-то не так.

Я попыталась сесть, но не смогла.

Рядом со мной не было ни м-ра Аурелиано, ни м-ра Флореса;

здесь была женщина. Она наклонилась надо мной, затмевая собой

свет. Ее черные волосы, свободно разбросанные по сторонам,

ниспадали на плечи, у нее было круглое лицо и импозантный бюст.

Я опять попыталась приподняться и сесть. Она не прикасалась ко

мне, однако я знала, что каким-то образом она меня удерживает.

-- Не называй его м-ром Аурелиано, -- сказала она. -- И

Мариано тоже. Это непочтительно с твоей стороны. Называй его

нагваль, а когда говоришь о нем, говори -- нагваль Мариано

Аурелиано. Ему нравится его полное имя.

Ее голос звучал мелодично. Она мне понравилась.

Я чувствовала себя несмышленой собачонкой. Мне хотелось

расспросить ее обо всем этом вздоре насчет непочтительности. Я

слышала, как Делия и прочие женщины называли его и более

нелепыми уменьшительными именами и суетились вокруг него,

словно он был их любимой куклой. Он, конечно же, наслаждался

каждой из подобных минут. Но я не могла вспомнить, где и когда

присутствовала при этом.

-- Ты понимаешь? -- спросила женщина.

Я хотела было ответить 'да', но у меня пропал голос.

Безрезультатно я пыталась открыть рот и сказать хоть

что-нибудь. Когда она настойчиво потребовала ответить, понимаю

ли я ее, я смогла только кивнуть головой.

Женщина предложила мне руку, чтобы помочь подняться.

Прежде чем она прикоснулась ко мне, я уже оторвалась от пола,

словно мое желание встать заменило реальный контакт с ее рукой

и привело меня в сидячее положение еще до того, как это сделала

она.

В полном изумлении от происшедшего, я хотела спросить ее