Флоринда Доннер

Жизнь-в-сновидении (Часть 1)

весьма смело коснулся моего подбородка. -- Но это ничего не

объясняет в твоем случае. Ты получила дар. Называй того, кто

его тебе его дал, случайностью, стечением обстоятельств, цепью

событий или как угодно еще, но факт остается фактом -- тебя

уберегли от увечий и боли.

-- Возможно, вы и правы, -- согласилась я кротко. -- Мне

следовало бы проявить большую благодарность.

-- Не проявлять большую благодарность, а чувствовать себя

более гибко и раскованно, -- сказал он и расхохотался.

Заметив, что я начинаю злиться, он широко развел руки,

словно пытаясь охватить окружающие нас заросли полыни.

-- Мой друг считает, что виденное тобой связано с

индейским кладбищем, посреди которого мы сейчас и находимся.

-- Я не вижу никакого кладбища, -- возразила я, защищаясь.

-- Его непросто разглядеть, -- объяснил он, глядя на меня

прищуренным взглядом, будто у него что-то случилось со зрением.

-- И не туман мешает его увидеть. Даже в ясный солнечный день

здесь ничего не видно, кроме зарослей полыни. -- Он стал на

колени и улыбаясь посмотрел на меня снизу вверх. -- Однако

опытный глаз приметит, что эти заросли имеют необычную форму.

Он лег на землю плашмя, голову наклонил влево и жестами

предложил мне сделать то же самое.

-- Только так это можно разглядеть отчетливо, -- пояснил

он, когда я улеглась рядом с ним на землю. -- Я бы этого ни за

что не узнал, если бы не мой друг, который знает множество

разных интересных и увлекательных вещей.

Поначалу я не увидела ничего; затем один за другим моему

взору стали открываться камни, спрятанные в хитросплетении

травяных зарослей. Они были темные и блестящие, словно их умыл

туман, и выстроились в круг, больше напоминая собой некие

существа, чем просто камни.

Я едва не вскрикнула, когда поняла, что круг камней

представляет собой точное подобие круга человеческих фигур,

которые я видела ранее в тумане.

-- Теперь я и вправду напугана, -- пробормотала я,

тревожно поеживаясь. -- Я рассказала вам, что видела

человеческие силуэты, выстроившиеся в круг, -- я глянула на

него, чтобы посмотреть, не сквозит ли в его лице насмешка или

неодобрение, а затем добавила: -- Это полный абсурд, но я почти

что могу поклясться, что эти камни и есть люди, которых я

видела.

-- Я знаю, -- прошептал он так тихо, что мне пришлось

придвинуться к нему поближе. -- Все это очень таинственно, --

продолжал он. -- Мой друг, который, как ты уже, должно быть,

заметила, по происхождению индеец, говорит, что на некоторых

индейских кладбищах имеется ряд или круг из каменных валунов.

Эти валуны -- эмиссары смерти. -- Он изучающе посмотрел на

меня, словно желая убедиться, что приковал к себе все мое

внимание, и уверенно добавил: -- Они -- это эмиссары, имей в

виду, а не символы, изображающие эмиссаров.

Я продолжала смотреть на парня широко раскрытыми глазами,

но не только потому, что не знала, какие выводы делать из его

утверждений, -- дело в том, что когда он говорил и улыбался,

его лицо непрерывно менялось. Не то чтобы менялись черты его

лица, но оно то было лицом шестилетнего ребенка, то лицом

семнадцатилетнего юноши, а иногда -- лицом старика.

-- Это какое-то странное поверье, -- продолжал он, похоже,

не обратив внимания на мой пристальный взгляд. --И я не

слишком-то серьезно к нему относился, пока ты не свалилась с

неба как раз в тот момент, когда мой друг рассказывал мне об

эмиссарах смерти, -- и не поведала о том, что только что

видела. Если бы я был по своей природе недоверчив, -- добавил

он, и в его голосе вдруг появились угрожающие нотки, -- я бы

решил, что вы с ним сговорились.

-- Я его не знаю! -- бросилась я защищать себя,

возмущенная одним лишь его намеком, затем тихо прошептала, так,

чтобы только он один мог меня слышать: -- Если честно, то от

вашего друга у меня по коже мурашки бегают.

-- Если бы я был по своей природе недоверчив, -- повторил

молодой человек, не обращая внимания на то, что я его перебила,

-- я решил бы, что вы с ним на самом деле пытаетесь меня

напугать. Однако недоверчивость мне не свойственна. Поэтому

все, что мне остается, -- оставить в покое свои суждения и

полюбопытствовать насчет тебя.

-- Незачем обо мне любопытствовать, -- ответила я