Флоринда Доннер

Жизнь-в-сновидении (Часть 1)

сна несколько часов. Ближе к рассвету я

наконец встала и надела вещи, которые принесла Флоринда. Одежда

пришлась впору, кроме штанов, которые я была вынуждена

подвязать на талии куском веревки -- у меня не было с собой

ремня.

С обувью в руках я прокралась по коридору мимо комнаты

смотрителя к заднему выходу. Помня о скрипящих петлях, я

осторожно, без единого звука открыла дверь. Снаружи было все

еще темно, хотя легкое голубое сияние уже разливалось по небу

на востоке. Я побежала к арочному проходу, встроенному в стену

остановившись на мгновение у двух деревьев, охранявших снаружи

тропинку. Аромат цветущих апельсинов наполнял воздух. Всякие

сомнения, которые могли быть у меня по поводу того, пересекать

ли чапарраль, рассеялись, когда я обнаружила свежую золу,

разбросанную по земле. Больше ни о чем не думая, я помчалась к

другому дому.

Дверь была приоткрыта. Я вошла не сразу. Присев под окном,

я подождала каких-либо звуков. Почти сразу же раздался громкий

храп. Я немного послушала и вошла внутрь. Ведомая отчетливым

звуком храпа, я прошла прямо в комнату в глубине дома. В

темноте я едва могла различить силуэт спящего на соломенной

циновке, но уже не сомневалась, что это Исидоро Балтасар.

Боясь, что он может испугаться, если его внезапно разбудить, я

вернулась в переднюю комнату и села на кушетку. Я была так

взволнована, что не могла спокойно сидеть и, будучи вне себя от

радости, думала о том, что в любое мгновение он может

проснуться. Дважды на цыпочках я возвращалась в комнату и

смотрела на него. Он повернулся во сне и больше не храпел.

Должно быть, я задремала на кушетке, когда почувствовала

сквозь прерывистый сон, что кто-то стоит в комнате и,

полупроснувшись, прошептала: -- Я жду, когда проснется Исидоро

Балтасар, -- но знала, что не произвела ни звука. Я сделала

сознательную попытку сесть, но шаталась от головокружения, пока

не сумела сфокусировать глаза на человеке, стоящем рядом со

мной. Это был Мариано Аурелиано.

-- Исидоро Балтасар все еще спит? -- спросила я его.

Старый нагваль долго и пристально смотрел на меня.

Проверяя, не сон ли это, я смело потянулась к его руке, чтобы

только прикоснуться. Она обожгла меня, как огонь.

Он поднял брови, удивляясь моим действиям.

-- Ты не сможешь увидеть Исидоро Балтасара до наступления

утра. -- Он говорил медленно, как будто произносить слова

стоило ему больших усилий.

Прежде чем я имела возможность сказать, что уже все равно

утро и что я подожду Исидоро Балтасара на кушетке, я

почувствовала горящую руку Мариано Аурелиано у себя на спине,

выталкивающую меня к порогу.

-- Возвращайся в свой гамак.

Внезапно поднялся ветер. Я обернулась, чтобы возразить, но

Мариано Аурелиано уже не было. Ветер отдавался у меня в голове

как низкого звучания гонг. Звук становился все тише и тише,

пока не превратился в пустую вибрацию. Я раскрыла рот, чтобы

продлить последнее слабеющее эхо.

Я проснулась у себя в гамаке, одетая в принесенные

Флориндой вещи. Автоматически, почти без мыслей, я вышла из

дома и прошла во двор меньшего дома. Дверь была закрыта. Я

несколько раз постучало, потом позвала, но никто не ответил. Я

попыталась влезть в дом через окно, но окна тоже были на замке.

Это так потрясло меня, что слезы навернулись на глаза. Я

взбежала на холм на маленькую поляну рядом с дорогой, --

единственное место, где можно запарковать машину. Фургона

Исидоро Балтасара здесь не было. Я некоторое время шла вдоль

грунтовой дороги, ища свежие следы колес автомобиля. Но их тоже

не было.

Расстроенная более чем когда бы то ни было, я вернулась в

дом. Зная, что бесполезно искать женщин в их комнатах, я

остановилась в центре внутреннего дворика и завопила, зовя

Флоринду на самых верхних нотах. Не было ни звука, кроме эха

моего собственного голоса, разносившегося вокруг меня.

Бесчисленное количество раз я припоминала, что сказала

Флоринда, но не могла ничего понять. Единственная вещь, в

которой я могла быть уверена, -- это то, что Флоринда заходила

ко мне в комнату в середине ночи, чтобы принести вещи, которые

сейчас на мне. Ее посещение и заявление, что Исидоро Балтасар

возвратился, должно быть, вызвали у меня живые сны.