Флоринда Доннер

Жизнь-в-сновидении (Часть 1)

она собирается все мне объяснить. Кроме того, ее

не было на пикнике; она не считала меня противной, как другие

женщины. Я питала смутную надежду на то, что Эсперанса

понравится мне, и это восстановило бы мое доверие. Чтобы скрыть

свои чувства от Делии, я сказала ей, что мне очень хочется

увидеть целительницу.

-- Мне хотелось бы поблагодарить ее и, конечно, заплатить

за то, что она сделала для меня.

-- Все уже оплачено, -- сказала Делия.

Насмешливый блеск ее глаз ясно показывал, что она была

посвящена в мои мысли.

-- Что значит оплачено? -- спросила я ее невольно резким

тоном. -- Кто заплатил за все это?

-- Это трудно объяснить. -- Делия начала говорить с

какой-то отстраненной мягкостью, что меня мгновенно успокоило.

-- Все началось на вечеринке у твоего друга в Ногалесе. Я

сразу же заметила тебя.

-- В самом деле? -- удивленно спросила я, страстно ожидая

услышать комплименты о моем тщательно и со вкусом подобранном

туалете.

Наступила неприятная тишина. Я не могла видеть глаза

Делии, скрытые за полуприкрытыми веками. Было нечто совершенно

спокойное, хотя и странным образом тревожащее в ее голосе,

когда она заговорила о том, что всякий раз, когда я собиралась

поговорить с бабушкой моего друга, я выглядела отсутствующей и

рассеянной, как если бы спала.

-- Отсутствующей и рассеянной -- это слабо сказано, --

сказала я. -- Тебе не понять, через что я прошла, как пыталась

убедить эту старую леди в том, что не являюсь воплощением

дьявола.

Делия, казалось, совсем не слышала меня.

-- В мгновение ока я поняла, что у тебя есть огромные

способности к сновидению,-- продолжала она. -- Поэтому я

следовала за тобой по всему дому и смотрела, как ты действуешь.

Ты совершенно не осознавала того, что делаешь и что говоришь. И

хотя ты все делала отлично: говорила, и смеялась, и лгала, у

тебя крыша ехала от того, что ты всем хотела нравиться.

-- Ты называешь меня лгуньей? -- спросила я шутя, но была

не в силах скрыть свою обиду.

Я начинала сердиться. Чтобы скрыть это, я стала смотреть

на стоявший на столе кувшин с водой, пока это грозное

настроение не прошло.

-- Я не осмелилась бы назвать тебя лгуньей, -- достаточно

помпезно произнесла Делия. -- Я назвала тебя сновидящей.

В ее голосе ощущалась торжественность, но глаза светились

радостью и, вместе с тем, добродушным злорадством, когда она

произнесла:

-- Маги, которые воспитали меня, говорили, что не имеет

значения, что ты говоришь, если у тебя есть сила сказать это.

Ее голос выражал такой энтузиазм и одобрение, что я была

уверена в том, что кто-то за дверью слушает наш разговор.

-- И способ получить эту силу -- сновидение. Ты не знала

об этом, потому что делала это естественно, но когда ты в

трудном положении, твой ум немедленно попадает в сновидение.

-- А тебя воспитывали маги, Делия? -- спросила я, чтобы

сменить тему.

-- Конечно, -- объявила она таким тоном, словно это была

самая естественная вещь в мире.

-- Твои родители были магами?

-- О нет, -- сказала она и хихикнула. -- Однажды маги

нашли меня и взялись за мое воспитание.

-- Сколько тебе было тогда лет? Ты была ребенком?

Делия залилась смехом так, словно этот мой вопрос был

самой смешной шуткой в мире.

-- Нет, я не была ребенком, -- сказала она. -- В ту пору,

когда они нашли меня и взялись за мое воспитание, мне,

возможно, было столько же лет, сколько тебе сейчас.

-- Что тогда значит 'они взялись за твое воспитание'?

Делия смотрела на меня, но ее глаза меня не видели. Мне

показалось, что она не слышит, или, если слышит, то не

собирается отвечать. Я повторила свой вопрос. Она пожала

плечами и улыбнулась.

-- Они воспитывали меня, как воспитывают ребенка, --

наконец сказала она. -- Не имеет значения, сколько тебе лет: в

их мире ты всегда ребенок.

Неожиданно я испугалась того, что нас могут подслушать. Я

посмотрела через плечо и прошептала:

-- Кто эти маги, Делия?

-- Очень трудный вопрос, -- задумчиво сказала она. -- Мне

кажется, что я не в состоянии даже начать отвечать на него.

Все, что я могу сказать о них, -- так это то, что именно они

говорили мне: для того, чтобы тебе верили, никогда не следует

лгать.

-- Тогда почему же человек лжет? -- спросила я.