Флоринда Доннер

Жизнь-в-сновидении (Часть 1)

печалей, чем шоколад.

Я была с ней совершенно согласна. Я сделала пару

неуверенных глотков и съела несколько свернутых трубочкой

блинчиков с маслом (tortillas). Я сказала ей, что хотя не знаю

ни ее, ни кого-либо из ее друзей, я не могу себе представить,

что больше никогда их не увижу. Я признала, что с ней и с ее

группой я чувствовала себя так свободно и непринужденно, как

никогда прежде. Это было странное чувство, объясняла я, частью

физическое, частью психологическое, и совершенно не поддающееся

анализу. Я могла описать его только как ощущение благополучия и

уверенности, которое я наконец обрела там, где было мое

настоящее место.

Эсперанса точно знала то, что я пыталась выразить словами.

Она сказала, что став частью мира магов даже на короткое время,

человек уже не может без него обойтись. Причем главную роль,

подчеркнула она, играет здесь не время, проведенное в нем, а

насыщенность встреч. -- А твои встречи были очень насыщенными,

-- сказала она.

-- В самом деле? -- спросила я.

Эсперанса с искренним удивлением подняла брови, затем

немного театрально потерла подбородок, словно раздумывала над

проблемой, не имеющей решения. После долгого молчания она,

наконец, произнесла:

-- Тебе будет легче идти, как только ты осознаешь, что

возврата к твоей прежней жизни больше нет.

Ее голос, хотя и тихий, прозвучал с исключительной силой.

На какой-то момент ее глаза уперлись в мои, и в это мгновение я

поняла, что означают ее слова.

-- Ничто больше не будет для меня таким, как прежде, --

тихо промолвила я.

Эсперанса кивнула.

-- Ты вернешься в мир, но не в твой прежний мир и не в

твою прежнюю жизнь, -- сказала она, поднимаясь с циновки

неожиданно величественно, как это умеют делать люди маленького

роста. Она устремилась было к двери, но тут же резко

остановилась. -- Когда делаешь что-нибудь, не зная зачем ты это

делаешь, -- это безумно интересно, -- сказала она обернувшись

ко мне. -- Но еще интереснее затевать что-нибудь, не зная, что

из этого получится.

Я была категорически не согласна.

-- Я должна знать, что делаю, -- заявила я. -- Я должна

знать, к чему это меня приведет.

Она вздохнула и развела руки в комическом отчаянии. --

Свобода -- это жутко страшная вещь, -- резко сказала она, и не

успела я ей ответить, как она ласково добавила: -- Свобода

требует спонтанных действий. Ты не имеешь представления, что

значит спонтанно чему-нибудь предаться...

-- Спонтанно все, что я делаю, -- перебила я. -- Почему,

по-твоему, я здесь очутилась? Ты думаешь, я долго раздумывала,

ехать мне сюда или нет?

Она вернулась на циновку и довольно долго стояла, глядя на

меня сверху вниз, прежде чем сказала: -- Разумеется, ты над

этим не раздумывала. Но твои спонтанные действия вызваны скорее

отсутствием мысли, чем актом самозабвенного порыва. -- Она

топнула ногой, чтобы я снова не перебила ее. -- Истинно

спонтанное действие -- это такое, при котором ты всецело

отдаешь себя, но только после глубоких раздумий, -- продолжала

она. -- Это действие, при котором все за и против были учтены и

впоследствии отметены, ибо ты ничего не ждешь, ни о чем не

жалеешь. Именно такими актами маги приманивают свободу.

-- Я не маг, -- буркнула я вполголоса, потянув за подол ее

платья, чтобы она не уходила. Но она ясно дала мне понять, что

не заинтересована в продолжении беседы.

Я вышла вслед за ней из дома и отправилась через лужайку

по тропе, ведущей к другому дому.

Как и смотритель, она тоже велела мне ступать только по

полоске золы. -- Иначе, -- предостерегла она, -- ты провалишься

в бездну.

-- В бездну? -- неуверенно переспросила я, оглядываясь на

окружающие нас с обеих сторон густые заросли чапарраля.

Поднялся легкий ветерок. Из мрачной густоты теней

послышались голоса и шепот. Я инстинктивно ухватилась за юбку

Эсперансы.

-- Ты слышишь их? -- спросила она, обернувшись ко мне.

-- Кого я должна слышать? -- хрипло пробормотала я.

Эсперанса придвинулась ближе и, словно боясь, что нас

услышат, прошептала мне на ухо: -- Сурэмы из иного времени; с

помощью ветра они, вечно бодрствуя, бродят по пустыне.

-- То есть это призраки?

-- Они не призраки, -- сказала она тоном, не допускающим

возражений, и пошла дальше.