Флоринда Доннер

Жизнь-в-сновидении (Часть 1)

лампу.

-- Я говорю о вчерашней ночи, -- пояснила я. -- Я знаю,

что была здесь. Я проснулась на этой циновке. Рядом со мной

была Клара. А потом здесь была Флоринда и остальные женщины...

-- Мой голос замер, когда я вспомнила, что потом еще

просыпалась в гостиной другого дома, а потом еще в кровати. Я

тряхнула головой, словно это могло навести порядок в моих

воспоминаниях. Я потерянно уставилась на Эсперансу, надеясь,

что она восполнит эти пробелы. Я рассказала ей, как трудно мне

было припомнить все события ночи в правильной

последовательности.

-- С этим у тебя не должно быть проблем, -- сказала она.

-- Ступи на тропу сновидений, ты сейчас сновидишь-наяву.

-- Ты хочешь сказать, что вот сейчас, в эту самую минуту,

я сплю? -- спросила я насмешливо. И, наклонившись к ней,

добавила: -- А ты тоже спишь?

-- Мы не спим, -- повторила она, тщательно выговаривая

каждое слово. -- Мы с тобой сновидим-наяву. -- И она воздела

руки в жесте безнадежности. -- Я говорила тебе, что делать, в

прошлом году. Помнишь?

Внезапно меня осенила спасительная мысль, словно кто-то

шепнул мне ее на ухо: когда сомневаешься, раздели все на две

тропы -- тропу обычных, простых событий и тропу сновидений, ибо

у каждой из них своя степень осознания. Я воспрянула духом,

потому что знала, что первая тропа, которая подлежит проверке,

-- это тропа сновидений; если данная ситуация не совпадает с

этой тропой, стало быть тебе это не снится.

Мой подъем быстро улетучился, когда я попыталась проверить

тропу сновидений. У меня не было никакого представления ни о

том, как это сделать, ни даже о том, что такое эта тропа

сновидений. Хуже того, я не могла вспомнить, кто мне это

сказал.

-- Я, -- сказала Эсперанса за моей спиной. -- Ты далеко

зашла в мир сновидений. Ты почти вспомнила, что я говорила тебе

в прошлом году, на другой день после пикника. Тогда я тебе

сказала, что когда сомневаешься, находишься ты в сновидении или

бодрствуешь, надо проверить тропу, по которой приходят сны, --

то есть осознание, присущее нам в сновидениях, -- ощупав

предмет, с которым ты контактируешь. Если ты сновидишь, тогда

твое ощущение возвращается к тебе, как эхо. Если оно не

возвращается, тогда ты не сновидишь.

Она с улыбкой ущипнула меня за бедро и сказала: --

Проделай-ка это с циновкой, на которой ты лежишь. Почувствуй ее

ягодицами; если ощущение вернется, тогда ты сновидишь.

К моим занемевшим ягодицам не вернулось никакое ощущение.

Собственно говоря, я сама настолько занемела, что не

чувствовала под собой циновки. Мне показалось, что я лежу на

твердых плитах двора.

У меня было сильное желание сказать ей, что все должно

быть наоборот -- если ощущение вернется, то, стало быть, ты

бодрствуешь, -- но я вовремя сдержалась. Ибо я знала вне

всякого сомнения, что ее слова о 'возвращающемся к нам

ощущении' не имели никакого отношения к нашему общепринятому

знанию о том, что такое ощущение. Различие между состоянием

бодрствования и сновидения-наяву все еще ускользало от меня, и

все же я была уверена, что его смысл не имел ничего общего с

обычным для нас пониманием осознания.

Но в тот момент слова сорвались с моих губ совершенно

бесконтрольно. -- Я знаю, что я сновижу-наяву, вот и все. Я

чувствовала, что приближаюсь к новому, более глубокому уровню

понимания, но все еще не могла постичь его. -- Мне хотелось бы

знать, когда это я заснула? -- спросила я.

-- Я уже говорила тебе, что ты не спишь. Ты сновидишь

наяву.

Я непроизвольно рассмеялась тихим нервным смешком. Она не

заметила этого либо не придала значения.

-- Когда состоялся переход? -- спросила я.

-- Когда смотритель помогал тебе пересечь чапарраль, а ты

сосредоточилась на том, чтобы ступать по золе.

-- Он, должно быть, меня загипнотизировал! -- воскликнула

я не слишком вежливым тоном. И тут я что-то бессвязно

заговорила, путаясь в словах, неся бессмыслицу, пока наконец не

расплакалась, обвиняя их всех.

Эсперанса наблюдала за мной молча, приподняв брови и

широко раскрыв от удивления глаза.

Я тотчас устыдилась собственной вспышки, но в то же время

была рада, что выговорилась, потому что на меня короткой волной

накатило облегчение, как это бывает после резкого столкновения.