Флоринда Доннер

Жизнь-в-сновидении (Часть 1)

свежестью холодного воздуха.

Снаружи двор был окутан туманом. Я могла видеть лишь

однородные массы темных силуэтов. Клубы тумана изменяли форму

каждого уголка пространства, то открывая, то снова смазывая

странные очертания деревьев и камней. Мы не были в доме ведьм.

Это я знала точно.

Я не слышала ничего, кроме размеренного дыхания. Я не

могла сказать, было ли это дыхание нагваля Мариано Аурелиано

или мое собственное. Этот звук разносился по всему двору.

Листья дрожали от него так, словно это ветер шелестел в ветвях.

Дрожь проникала и в мое тело с каждым вздохом. От всего этого у

меня так закружилась голова, что я покрепче обхватила руками

его плечи, боясь потерять сознание. Не успела я сказать ему,

что со мной творится, как туман вокруг меня сомкнулся, и я

почувствовала, как растворяюсь в ничто.

-- Упрись подбородком мне в темя. -- Голос нагваля Мариано

Аурелиано донесся словно издалека. Меня подбросило от этих

слов, потому что я совсем забыла, что сижу на его спине.

-- Что бы ты ни делала, непременно держись за меня, --

настоятельно добавил он и немного подтолкнул меня вверх, так

что моя голова оказалась над его головой.

-- А что может случиться, если я не стану держаться? --

спросила я тоном, выдававшим мою растущую настороженность. -- Я

ведь просто упаду на землю, верно? -- Мой голос сделался ужасно

скрипучим.

Мариано Аурелиано тихо рассмеялся, но ничего не ответил.

Он неторопливо прохаживался по широкому двору легкими, мягкими,

почти танцевальными шагами. А потом в какой-то миг у меня

возникло отчетливое ощущение, что мы поднялись в воздух: мы

стали невесомыми. Несколько неуловимых мгновений я чувствовала,

что мы в самом деле несемся сквозь тьму, потом через тело

Мариано Аурелиано я ощутила земную твердь. Я не могла точно

сказать, то ли это туман поднялся, то ли мы оказались в другом

дворе, но что-то изменилось. Возможно, изменился лишь воздух;

он стал тяжелее, им было труднее дышать.

Луны не было, звезды были едва видны, но небо сияло так,

как будто оно подсвечивалось из некоей отдаленной точки.

Медленно, словно кто-то прорисовывал их в воздухе, все четче

становились очертания деревьев.

Примерно через пять футов, перед особенно высоким и

ветвистым деревом сапоте, Мариано Аурелиано резко остановился.

У подножия дерева стояла группа людей, человек

двенадцать-четырнадцать. Длинные листья, отягощенные туманом,

затеняли их лица. Странный зеленый свет, исходивший от дерева,

придавал каждому из них неестественную живость.

Их глаза, их носы, их губы, все их черты отсвечивали в

зеленом свете, но их лиц я разглядеть не могла. Я не узнала

никого из них. Я не могла даже определить, мужчины это или

женщины; это были просто люди. -- Что они делают? -- прошептала

я на ухо Мариано Аурелиано. -- Кто они?

-- Держи подбородок у меня на темени, -- прошипел он.

Я крепко прижалась подбородком к его голове, боясь, что

если надавлю еще сильнее, то все мое лицо провалится в его

череп.

В надежде узнать кого-нибудь по голосу, я поздоровалась.

Их губы раздвинулись в мимолетной улыбке. Вместо того,

чтобы ответить на мое приветствие, они отвернулись. Из их среды

донесся какой-то странный звук. Звук, придавший им энергию,

потому что они, как и дерево, тоже начали светиться. Но не

зеленым светом, а золотым сиянием, которое переливалось и

мерцало, пока все они не слились в один большой золотой шар,

паривший в воздухе под деревом.

Потом золотой шар распался на светящиеся пятна. Словно

гигантские светляки, они появлялись и исчезали среди деревьев,

рассеивая вокруг себя свет и тени.

-- Запомни это сияние, -- тихо проговорил Мариано

Аурелиано. Его голос эхом отозвался у меня в голове. -- Это

сияние... сурэм.

Внезапный порыв ветра разметал его слова. Этот ветер был

живой; он светился на фоне темного неба. Он дул с огромной

силой, издавая странный трескучий звук. Потом ветер подул мне в

лицо; я не сомневалась, что он хочет меня уничтожить. Я

закричала от боли, когда особенно ледяной порыв проник в мои

легкие. По всему моему телу разлилась такая стужа, что я

окостенела.

То ли это говорил Мариано Аурелиано, то ли ветер, я не

могла разобрать. Ветер, заглушая все звуки, ревел у меня в