Флоринда Доннер

Жизнь-в-сновидении (Часть 1)

-- Это место не 'Бог знает где', -- сказал он. -- Рядом

находится город Аризп (Arizpe).

-- А граница США лежит к северу, -- процитировала я. -- А

Чихуауа -- к востоку. А Лос-Анжелес находится где-то к

северо-западу отсюда.

Он пренебрежительно мотнул головой и зашагал вперед. Мы

молча шли через заросли кустарников, которые я скорее

чувствовала, чем видела, вдоль узкой вьющейся тропки. Дорожка

становилась все шире по мере того, как мы приближались к

огромному участку ровной земли, со всех сторон окруженному

забором из невысоких мескитовых деревьев. В темноте можно было

различить силуэты двух домов. В большем из них внутри горел

свет. На некотором расстоянии от него стоял меньший, темный

дом.

Мы подошли к большому дому. В свете, льющемся из его окон,

порхали тусклые силуэты мошек.

-- Должен предупредить тебя, что люди, с которыми тебе

предстоит встретиться, несколько странные, -- прошептал он. --

Не говори ничего. Вести разговор буду я.

-- Я всегда говорю, что мне нравится, -- встала я на дыбы.

-- И не люблю, когда меня учат, как себя вести. Я не ребенок.

Кроме того, я прекрасно знаю правила хорошего тона; можешь быть

уверен, что тебе не придется из-за меня чувствовать себя

неловко.

-- Брось ты свою заносчивость, черт побери! -- прошипел он

сдержанным голосом.

-- Не веди себя со мной так, словно я -- твоя жена, Карлос

Кастаньеда, -- крикнула я изо всех сил, произнося его фамилию

так, как, по-моему, она должна была произноситься: с мягким

'н', что, я знала, ему страшно не нравилось.

Но он не разозлился. Он засмеялся, как очень часто

поступал, когда я ожидала от него взрыва гнева. Этого с ним

никогда не бывает, подумала я и обреченно вздохнула. У него

было потрясающее самообладание. Казалось, что ничто никогда не

сможет поколебать его или вывести из себя. Даже когда он

кричал, это звучало всегда как-то наигранно.

Как раз когда он уже собирался постучать, дверь

отворилась. Худощавый человек предстал темной тенью на фоне

светлого прямоугольника двери. Нетерпеливым жестом руки он

пригласил нас войти. Мы прошли в прихожую, полную растений.

Словно не желая показывать свое лицо, человек пошел впереди нас

и, не сказав ни слова приветствия, отворил внутреннюю дверь, в

которой задребезжало стекло.

Мы последовали за ним вдоль темного коридора, пересекли

внутренний дворик, где на стульчике из тростника сидел юноша.

Он играл на гитаре и пел мягким, печальным голосом; увидев нас,

он умолк. На мое приветствие он не ответил и принялся играть

вновь, когда мы зашли за угол и пошли по еще одному, не менее

темному коридору.

-- Почему здесь все так невежливы? -- прошептала я на ухо

Джо Кортезу. -- Ты уверен, что это нужный нам дом?

Он тихо засмеялся.

-- Я же говорил тебе, они малость чудаковаты.

-- Ты уверен, что знаешь этих людей? -- настаивала я.

-- Что за вопросы ты задаешь? -- бросил он в ответ тихим,

но угрожающим голосом. -- Разумеется, я их знаю.

Мы подошли к освещенному дверному проему. Его зрачки

играли отблесками света.

-- Мы собираемся здесь ночевать? -- спросила я озабоченно.

-- Не имею ни малейшего понятия, -- прошептал он мне на

ухо и поцеловал в щеку. -- И пожалуйста, не задавай больше

вопросов. Я делаю все возможное, чтобы провернуть почти

невозможный маневр.

-- Что это за маневр? -- прошептала я в ответ. Внезапно я

поняла, и меня охватило чувство тревоги, но вместе с тем и

возбуждения. Разгадка заключалась в самом слове маневр.

Словно понимая, что я чувствую, он взял все сумки, которые

нес с собой, в одну руку, а другой взял мою руку и поцеловал ее

-- от его касания у меня по телу пробежала приятная дрожь, --

затем мы переступили порог. Мы оказались в большой, тускло

освещенной и скудно обставленной жилой комнате. Я ожидала, что

жилые комнаты в мексиканской провинции должны выглядеть не так.

Стены и низкий потолок были совершенно белыми. Их белизну не

нарушала ни картина, ни какое-нибудь настенное украшение.

Вдоль противоположной от двери стены стоял большой диван.

На нем сидели три немолодые, элегантно одетые женщины. Я не

могла толком разглядеть их лица, но в этом тусклом свете они

выглядели очень похожими -- на самом деле, не будучи подобными