Флоринда Доннер

Жизнь-в-сновидении (Часть 1)

завитки, Мариано Аурелиано глядел на

меня с действовавшим мне на нервы выражением веселья.

-- Так вот, не забудь, что ты должна сесть за стойку и

закатить жуткий скандал, когда обнаружишь муху у себя в

тарелке.

-- Почему?

Он посмотрел на меня, как на слабоумную.

-- Ты должна привлечь внимание и унизить повара, --

напомнил он.

Кофейня была битком набита людьми, сидящими за ранним

ужином. Однако я довольно скоро уселась за стойку, где меня

обслужила изможденная с виду, но добродушная пожилая

официантка.

Повар был наполовину скрыт позади стойки с заказами. Как и

двое его помощников, он походил на мексиканца или на американца

мексиканского происхождения. Он с таким веселым азартом

занимался своим делом, что я совсем было уверилась, что он

безобиден и неспособен на какое-либо зло. Но стоило мне

подумать о старике-индейце, ожидающем меня на автостоянке, и я

не почувствовала за собой ни капли вины, вывернув спичечный

коробок, -- причем с такой ловкостью и быстротой, что даже

сидевшие по обе стороны от меня мужчины ничего не заметили, --

на отлично приготовленный гамбургер, который я заказала.

При виде громадного дохлого таракана на тарелке мой вопль

омерзения был совершенно искренним.

-- Что случилось, милая? -- озабоченно спросила

официантка.

-- Неужели повар думает, что я стану это есть? --

пожаловалась я. Моя злость была неподдельной. И возмутил меня

не повар, а Мариано Аурелиано. -- Как он мог так со мной

поступить? -- спросила я во весь голос.

-- Это какая-то ужасная случайность, -- оправдывалась

официантка передо мной и двумя любопытными и встревоженными

посетителями по обе стороны от меня. Она показала тарелку

повару.

-- Поразительно! -- громко и раздельно произнес повар.

Задумчиво почесывая подбородок, он принялся изучать блюдо.

Огорчения в нем не было и следа. У меня возникло смутное

подозрение, что он надо мной смеется. -- Надо думать, таракан

либо свалился с потолка, -- рассуждал он вслух, зачарованно

приглядываясь к моей голове, -- либо с ее парика.

И прежде чем я успела дать повару достойную отповедь и

поставить его на место, он предложил мне на выбор любое блюдо

из меню. -- Это будет за счет заведения, -- пообещал он.

Я попросила бифштекс и печеный картофель, и все это почти

мгновенно оказалось передо мной. Но когда я стала поливать

соусом листья салата, который я всегда ела в последнюю очередь,

из-под листка вылез здоровенный паук. Я настолько опешила от

такой явной провокации, что не могла даже кричать. Я подняла

глаза. Повар, ослепительно улыбаясь из-за стойки с заказами,

помахал мне рукой.

Мариано Аурелиано ожидал меня с нетерпением.

-- Что произошло? -- спросил он.

-- Вы и ваш омерзительный таракан! -- выпалила я и

осуждающим тоном добавила: -- Ничего не произошло. Повар

нисколько не огорчился. Он от души повеселился, разумеется, за

мой счет. Если кто-то и расстроился, то это была я.

По настоянию Мариано Аурелиано, я сделала подробный отчет

о том, как все было. И чем больше я рассказывала, тем более

довольным он казался. В замешательстве от такой его реакции, я

яростно на него уставилась.

-- Что тут смешного?-- спросила я.

Он пытался сохранить серьезное выражение, но губы его

подергивались. И тут его тихий сдавленный смешок взорвался

громким довольным хохотом.

-- Нельзя же относиться к себе так серьезно, -- пожурил он

меня. -- Ты замечательная сновидящая, но актриса из тебя

никудышная.

-- А я сейчас никого не играю. И там я тем более никого не

играла, -- взвизгнула я, защищаясь.

-- Я хочу сказать, что рассчитывал на твою способность

быть убедительной, -- сказал он. -- Ты должна была заставить

повара поверить в то, чего не было. А я-то думал, что ты

сможешь.

-- Как вы смеете меня критиковать! -- крикнула я. -- По

вашей милости я выставила себя полной идиоткой, и все, что вы

можете мне сказать, -- это что я не умею играть! -- я сдернула

и швырнула в него парик. -- У меня уже наверняка вши завелись.

Не обратив внимания на мою вспышку, Мариано Аурелиано

продолжал, что Флоринда уже говорила ему, что я неспособна на

притворство. -- Мы должны были в этом убедиться, чтобы