Флоринда Доннер

Жизнь-в-сновидении (Часть 1)

-- Меня заинтриговало то, что в этом доме я знала каждый

уголок, -- призналась я и выдержала паузу, желая узнать, какое

впечатление произведут на него мои слова. Но он не сводил с

меня глаз.

-- Я зашла в ванную и поняла, что уже бывала в ней прежде,

-- продолжала я. -- В ней не было ни одного зеркала. Я помнила

эту деталь еще до того, как туда зашла. Потом я вспомнила, что

во всем доме нет ни одного зеркала. Я прошла по всем комнатам,

и действительно не нашла ни одного.

Видя, что он по-прежнему никак не реагирует на мои слова,

я продолжала рассказывать, как, слушая радио по дороге в Тусон,

узнала, что сегодня было на целые сутки позже, чем я думала.

-- Должно быть, я проспала весь день, -- закончила я

выжидательным тоном.

-- Не сказал бы, что ты спала весь день, -- невозмутимо

заметил Мариано Аурелиано. -- Прежде чем уснуть, как бревно, ты

еще довольно долго ходила по дому и разговаривала с нами.

Я расхохоталась. Мой хохот был близок к истерике, но он

этого, казалось, не замечал. Он тоже рассмеялся, и мне стало

чуть легче.

-- Я никогда не сплю как бревно, -- сочла я необходимым

пояснить. -- У меня очень чуткий сон.

Он помолчал, а когда наконец заговорил, его голос звучал

серьезно и требовательно.

-- Разве не помнишь, ты интересовалась, как это женщины

одеваются и причесываются, не глядясь в зеркало?

Я не нашлась что ответить, а он продолжал:

-- Ты разве не помнишь, каким странным тебе показалось,

что на стенах нет ни одной картины, ни одного...

-- Не припомню, чтобы я с кем-нибудь разговаривала, --

прервала я его на полуслове. Потом я настороженно взглянула на

него, подумав, что, может, он только ради розыгрыша говорит,

что я со всеми как-то общалась в этом доме, хотя на самом деле

ничего этого не было.

-- Отсутствие воспоминаний не означает, что чего-то не

было, -- его тон был резок.

В животе у меня что-то дрогнуло. Во мне вызывал протест не

столько тон его голоса, сколько то, что он ответил на мои

невысказанные мысли.

Чувство, что если я буду продолжать свой рассказ, то это

как-нибудь развеет мои растущие опасения, заставило меня

удариться в долгое и путаное повествование о том, что

произошло. Когда я пыталась восстановить порядок событий между

сеансом исцеления и моей поездкой в Тусон и обнаружила, что

потеряла целые сутки, -- в цепи этих событий стали появляться

явные пробелы.

-- Вы творите со мной что-то странное и зловещее, --

закончила я, на какое-то мгновение почувствовав праведный гнев.

-- Ну, это уже глупость, -- произнес Мариано Аурелиано и в

первый раз улыбнулся. -- Если что-то кажется тебе странным и

зловещим, то лишь потому, что оно для тебя ново. Ты сильная

женщина. Рано или поздно ты во всем разберешься.

Меня возмутило слово 'женщина'. Я бы предпочла, чтобы он

сказал 'девушка'. Я привыкла к тому, что у меня постоянно

спрашивали документы, подтверждающие, что мне больше

шестнадцати лет, и теперь внезапно почувствовала себя старухой.

-- Молодость должна быть лишь в глазах того, кто смотрит,

-- сказал он, снова читая мои мысли. -- Кто ни посмотрит на

тебя -- увидит твою молодость, живость; но тебе самой негоже

чувствовать себя ребенком. Ты должна быть невинна, но не

недоразвита.

По какой-то необъяснимой причине его слова оказались для

меня последней каплей. Мне хотелось плакать, но не от обиды, а

от безысходности. В полной растерянности я предложила

что-нибудь перекусить.

-- Я умираю от голода, -- сказала я наигранно бодрым

тоном.

-- Нет, не умираешь, -- сказал он веско. -- Ты просто

пытаешься сменить тему.

Захваченная врасплох его тоном и самими словами, я

смятенно уставилась на него. Мое изумление быстро переросло в

гнев. Я была на самом деле не только голодна, но еще и устала и

вся окостенела от долгого пути за рулем машины. Мне хотелось

заорать на него и выплеснуть всю свою ярость и разочарование,

но его глаза пригвоздили меня к месту. Было в этих немигающих

горящих глазах что-то от рептилии: на секунду мне показалось,

что он может проглотить меня, как змея заглатывает

загипнотизированную беззащитную птичку.

Смесь страха и ярости взвилась во мне до таких высот, что

я почувствовала, как вся кровь бросилась мне в лицо. И по тому,