Марк Аврелий

Размышления

Помни: как постыдно изумляться, что смоковница смокву приносит, так же и

когда мир что-либо приносит из того, чем плодоносен. Вот врачу или кормчему стыдно

же дивиться, если кто в горячке или ветер подул в лицо.

16. Помни, что и перемениться, и последовать тому, что тебя поправляет, равно

подобает свободному. Ибо это твое дело свершается, по твоему же устремлению и

суждению, да и по твоему же уму.

17. Если от тебя зависит, зачем делаешь? Если от другого, на кого негодуешь? На

атомы? или на богов?! Безумно в обоих случаях. Никого не хулить. Если можешь,

поправь его; этого не можешь, тогда хоть само дело. И этого не можешь, так к чему твое

хуление? А просто так ничего делать не надо.

18. Что умерло, вне мира не выпадает. А если здесь остается, то и превращается

здесь же, и распадается на собственные первостихии - мировые и твои. Они тоже

превращаются - и не скулят.

19. Все рождено для чего-то: конь, лоза. Что же ты изумляешься? Солнце - оно

скажет: я вот для чего рождено. Так

и другие боги. А для чего ты? Наслаждаться? Ты погляди,

держится ли эта мысль.

20. Всякая природа наметила прекращение ничуть не меньше, чем начало и весь

путь, как тот, кто подбрасывает мяч. Ну и какое же благо, что полетел мячик вверх, и

какое зло, что вниз полетел или упал? Благо ли пузырю, что он возник? что лопнул -

беда ли? И со светильником так.

21. Выверни и взгляни, каково оно и каким становится старое, больное,

потасканное.

Кратковечность какая и тот, кто хвалит, и тот, кого; и тот, кто помнит, и кого. Это в

нашем закоулке, и то не все согласны друг с другом и каждый с самим собой. А и вся-то

земля

- точка.

22. Держись предмета - основоположения, или деятельности, или обозначаемого.

Ты заслужил это и еще предпочитаешь завтра стать хорошим, а не сегодня быть.

23. Делаю что-либо? делаю, сообразуясь с благом людей. Происходит что со мной?

принимаю, сообразуясь с богами и всеобщим источником, из которого выведено все, что

рождается.

24. Вот каким тебе представляется мытье: масло, пот, муть, жирная вода,

отвратительно все. Так и всякая другая часть жизни и всякий предмет.

25. Луцилла Вера, потом Луцилла; Секунда Максима, потом Секунда; Эпитинхан

Диотима, потом Эпитинхан; Фаустину Антонин, потом Антонин. И все так. Целер

Адриана, потом Целер. А эти острые, знающие все наперед, самоослепленные - где они?

А ведь

остры были Харакс и Де-метрий Платоник, и Евдемон, и кто там

еще. И все мимолетно, все давно умерло. Иных вовсе не

вспоминали, другие превратились в баснословие, об иных и басни

скоро забудутся. Об этом помнить, потому что придется либо

рассеяться твоему составу, либо угаснуть твоему дыханью, либо

переместиться и быть поставленным в другое место.

26. Радость человеку - делать то, что человеку свойственно. А свойственна

человеку благожелательность к

соплеменникам, небрежение к чувственным движениям, суждение об

убедительности представлений, созерцание всеобщей природы и

того, что происходит в согласии с ней.

27. Троякое отношение: к сосуду, облегающему нас; к божественной причине, от

которой происходит со всеми все; и к другим людям.

28. Страдание либо телу зло - пусть тогда само заявит; либо душе. Но в ее власти

сохранить ясность и тишину и не

признавать, что зло. Ибо всякое суждение, а вместе и

стремление, желание или уклонение находятся внутри, и никакое

зло сюда не подымается.

29. Стирай представления, упорно повторяя себе: сейчас в моей власти, чтобы в

этой душе не было никакой низости, или вожделения, или вообще какого-нибудь

смятения. Нет, рассматривая все, каково оно есть, всем распоряжаюсь по достоинству.

Помни об этой от природы данной власти.

30. И в сенате, и с кем угодно вести беседу благопристойно, не вычурно - здравой

пусть будет речь.

31. Двор Августа, жена, дочь, внуки, пасынки, сестра, Агриппа, родственники,

домашние, друзья, Арий, Меценат, врачи, жрецы-гадатели - смерть всего этого двора.

Потом переходи к

другим и не так, чтобы смерть людей по отдельности, а вроде как

Помпеи. А еще то, что пишут на памятниках: Последний в роду. Прикинуть, сколько

терзаний было у предков о каком-нибудь наследнике, а потом и то, что должен же кто-

нибудь быть последним. А потом опять смерть всего рода.

32. Надо складывать жизнь от деяния к деянию, и если каждое получает, по

возможности, свое, этим довольствоваться. А чтобы оно свое получило, никто тебе

воспрепятствовать не может.