Ле - Цзы

Небесная Доля

Ле-Цзы

Небесная доля

Перевод В. В. Малявина

Глава I

Ле-цзы

жил в местечке Путянь — охотничьих угодьях царства Чжэн. В течение сорока лет

никто не обращал на него внимания, государь и его свита и благородные мужи царства

считали его обыкновенным простолюдином. Од­нажды в Чжэн случился голод, и Ле-цзы

задумал пере­ехать в царство Вэй.

Ученики

сказали ему:

Учитель, вы собираетесь уехать и не назначаете срока своего возвращения. Ваши

ученики осмелятся обра­титься к вам с нижайшей просьбой: не соблаговолите ли

вы дать нам наставления до своего отъезда? Не дово­дилось разве учителю слышать

поучения премудрого Ху-цзы?

Ле-цзы, улыбнувшись, ответил им:

Разве почтенный Ху-цзы говорил что-нибудь? Од­нако же я как-то слышал его разговор

с Бохунем-Безвест-ным и сейчас перескажу вам его. Вот что он сказал тогда:

“Существует

нерожденное и рожденное, изменяющееся и неизменное. Нерожденное может родить

рождающееся, неизменное может изменить меняющееся. Рождающееся не может не родиться,

изменяющееся не может не изменить­ся — посему вечно есть рождение, вечно есть

изменение. То, что постоянно рождается и изменяется, не может не рождаться и

не изменяться во всякое время. Так следуют они круговороту сил Инь и Ян и четырех

времен года.

Нерожденное

непостижимо и само по себе.

Неизменное

уходит и возвращается.

Уходя

и возвращаясь,

Оно

движется по кругу без конца.

Непостижим

в единственен Путь —

измерить его нельзя.

А в “Книге Желтого Владыки” говорится:

Дух долины никогда

не умрет,

Назову его Сокровенною

Женщиной.

Врата Сокровенной Женщины

зовутся корнем Небес

и Земли.

Оно вьется без предела

и словно существует;

Пользуйся этим — и оно не иссякнет [2].

Следовательно,

то, что рождает вещи, само не рождает­ся; то, что изменяет вещи, само не изменяется”

[3].

Ле-цзы

сказал:

“В старину

мудрые цари прозрели общую основу Неба и Земли в чередовании сил Инь и Ян. Но

ежели все обла­дающее формой родилось из бесформенного, от чего же родились

Небо и Земля? Я отвечаю: вначале была Великая Простота, потом появилось Великое

Начало, затем появи­лась Великая Основа, после чего появилась Великая Вещественность.

В Великой Простоте еще не было дыхания. Великое Начало было началом дыхания.

Великая Основа была началом всех форм. Великая Вещественность — начало всех

вещей. Дыхание, форма и вещь еще не отдели­лись друг от друга, посему такое

состояние зовется хаосом. Хаос означает смешение всех вещей, еще не отделившихся

друг от друга. Всматривайся в него — и не увидишь, вслу­шивайся в него — и не

услышишь. Посему он зовется “простотой”. Простое не имеет ни формы, ни границ.

Пре­терпев превращение, оно стало Единым, а из Единого оно стало семью, семь

же превратилось в девять. На девятке превращения исчерпываются и снова приходят

к единице. А это Единое есть начало превращений всех форм. Чистое и легкое поднялось

вверх и образовало небо, грязное и тяжелое опустилось вниз и образовало землю,

а дыхание, пронизавшее то и другое, породило человека. Вот так Не­беса и Земля

заключили в себе семя всего живого, и все сущее обрело жизнь”.

Ле-цзы

сказал:

“Небо и Земля не обладают полнотой свершения.

Многомудрые

мужи не обладают полнотой умения.

ничто в целом мире нельзя использовать сполна.

посему

Назначение

Неба — рождать и укрывать.

Назначение

Земли — вскармливать и поддерживать.

Назначение

мудрых — наставлять и воспитывать.

Назначение каждой вещи

— вершить им уготованное.

Следовательно,

и у Неба есть свои недостатки, и у Земли есть свои преимущества, и у мудрых

есть свои промахи, а у каждой вещи есть своя правда. Почему так? Небо, рождая

и укрывая, не способно вскармливать и поддержи­вать. Земля, вскармливая и поддерживая,

не способна на­ставлять и воспитывать. Мудрый, наставляя и воспитывая, не способен

заставить вещи действовать вопреки своему назначению, а вещи, вершащие уготованное

им, не могут отринуть свое назначение. Посему в Небесном пути должно быть место

и силе Инь, и силе Ян, в учении древних муд­рецов говорится и о человечности,

и о долге, а все сущее в мире, каково бы ни было его назначение, должно быть

то твердым, то мягким. Все сие соблюдает предписанное каждому место

и не уклоняется от него.

Посему есть