Антислова и вещи. Футурология гуманитарных наук

Бремя бессмысленности подрывает статусность небытия, свидетельствуя о себе из неотвлечённого ракурса последнего, имя которому – неонебытийствованное. Бессмысленность в переводе на язык означает то, что отрицает бытийное воязыковление, то есть наделение отсутствия именем самого отсутствия. Вопрос о соотношении апофатической семантики и апофатической теологии предполагает фундаментальное противоречие между патом и пафосом: если бессмысленность когда–нибудь получит оправдание в естественном языке, то на нём удастся общаться не столько в синхронии, сколько в диахронии (на уровне аутентичных ретросинхронизаций, созерцая прошлое (off–line) в режиме on–line) и футурохронии (в режиме созерцания будущего, в том числе последствий «изначального опоздания» и «изначального опережения»). Бессмысленность претендует на такой индивидуальный язык, который аутичен даже для трактовки Витгенштейна, полагаясь на непонимание как на базовый семиотический принцип коммуникативной целесообразности: если непонимание контекстуальней понимания, то бессмысленность может быть конгениальней смысла, полагая его в качестве своего семантического клона. Десинхронизованность между «изначальным опозданием» и «изначальным опережением» является причиной комплекса синхронизации, согласно которому différance входит в парадокс с принципом дальнодействия. Бессмысленность обессмыслена до необессмысливаемости, то есть разоружена в паритете со своей автореферентностью. Необессмысливаемость – это такой неологизм из языка бытия, который обозначает свойство бессмысленной бессмысленности, именующей себя посредством языка небытия (например, виртуальными интенциалологизмами – названиями отсутствующих прерывностей между интенциональными актами сознания в процессе дурной феноменологической редукции, при которой эйдос дурной бесконечности входит в противоречие с её автореферентностью). Если воязыковление подменить процессом осмысливания бессмыслицы, а из языка вычесть невоязыковляемое, то можно получить неантропоморфную оптику, созерцающую бытие в альтернативе с его языком.