Теун Марез

Туманы знания драконов

сталкер может серьезно относиться к своим или чужим слезам только тогда, когда предпочитает замечать их красоту. Однако даже в умении разглядеть красоту слез любовь сталкера к жизни проявляется таким образом, что пронзительный смех может весьма неожиданно прервать самые искренние рыдания.

Таким является веселье сталкера, и в этом чувстве веселости кроется и его искусство, и его сила, которая, честно говоря, заставляет большую часть людей чувствовать невероятное смущение. В конце концов, смех на похоронах не считается чем-то обычным, а взрывы хохота в торжественной обстановке церковной службы рассматриваются как невероятная грубость. Для сталкера жизнь представляет собой безостановочное веселое приключение, и какие бы тяжкие испытания ни выпадали на его долю, и в радости, и в горе его жизнь неизменно заполнена такой энергией, что у него просто нет времени на ощущения печали или угрюмости, подавленности или удрученности. Даже если такие мгновения настают, что случается с каждым человеком, сталкер распознает их сущность и немедленно принимается тщательно выискивать в них потенциальные возможности веселья, ибо в этом заключается склонность сталкера.

И все же следует осознавать, что умения рассматривать жизнь под таким углом зрения невозможно добиться за один день и оно не дается легко. Подобно любому другому искусству — виртуозности в обращении со скрипкой, теннисной ракеткой или гимнастическими снарядами, — для превращения в искусного сталкера нужно потратить много пота и слез. Для этого необходимо не только безупречно жить учениями во всей их полноте, но и, что особенно важно для сталкера, с невероятной тщательностью стирать личную историю. Невозможно овладеть сложными учениями сталкинга до тех пор, пока в человеке остается хотя бы капля личной истории, так как подлинное искусство сталкера заключается не в способности вводить других в заблуждение, но в отсутствии привязанности к эго, которое сталкер должен оберегать и защищать.