Таким образом, активность возникновения результата должна опираться на такие вещи как росток и прочие деятели, к которым относятся слова «это возникает». Следовательно, должны быть опора – то, от чего есть зависимость (rten), и то, что зависит (brten-pa). Если бы опора и то, что зависит, были установлены как абсолютно [существующие], то они имели бы разную самосущую природу, что не является логичным. Следовательно, поскольку во всякое время активность нуждается в опоре, в то время, когда росток вот-вот появится, росток должен был бы существовать в качестве опоры активности возникновения, поэтому причина и результат являются одновременными. Это также подрывается двумя аргументами, приведенными выше, поэтому его существование в это время является неприемлемым.
{66} Что касается конвенционального возникновения, то если однажды состоялись опора, т. е. то, от чего имеется зависимость, и то, что зависит, то нет необходимости в том, чтобы это происходило во всякое время. Поэтому это не тот же самый случай. В «Мадхьямака-аватаре» говорится:
Это возникновение, не имеющее субъекта действия,
Даже не является логически возможной сущностью [VI: 19d].
И в самом трактате189 сказано:
В том случае, если бы некая невозникшая вещь
Являлась где-то существующей,
То это была бы возникающая вещь. Но если ее нет,
Тогда что является возникающим? [VII: 17].
Таким образом, если [возникновение из/от другого] опровергается посредством этих аргументов, то в выражении «другая вещь» (gzhan-dngos-po) термин «вещь» (dngos-po) с точки зрения этимологии оригинального санскритского слова [bhāva] может быть интерпретирован как «возникновение», т. е. «приход к бытию». В этом случае несуществование самосущей вещи ‘я’ (bdag-gi-dngos-po), которой предстоит возникнуть, не служит причиной несуществования другого, а становится основанием для отрицания возникновения.