в экипаже, не воспринимает его движения, остановки и распрягания лошадей; точно так же и джняни в сахаджа самадхи не сознает происходящее, бодрствование, сновидение и глубокий сон. Здесь глубокий сон соответствует распряганию лошадей1, а самадхи их остановке2.
В самадхи голова не наклонена вниз, так как чувства присутствуют, хотя они и не активны; в то же время в глубоком сне голова склоняется вниз, ибо чувства погружены в темноту. В состоянии кевала самадхи активности жизненных сил и ума, бодрствование, сновидения и глубокий сон только погружены и готовы вновь появиться при возврате в состояние, отличное от самадхи. В сахаджа самадхи активности жизненных сил и ума, а также три состояния разрушены и никогда не возобновятся. Однако сторонние наблюдатели замечают, что джняни активен, т. е. говорит, движется и т. д. Он сам не сознаёт эти активности, тогда как другие знают о них. Они свойственны его телу, а не его истинной природе, сварупе. Сам по себе джняни подобен спящему пассажиру или ребенку, которого разбудили от крепкого сна и кормят, тогда как он сам этого не осознаёт. На следующий день ребенок скажет, что он вообще не пил молоко. Даже если напомнить ему об этом, то убедить всё равно невозможно. То же происходит и в сахаджа самадхи.
Сушумна паре лиина. Здесь сушумна относится к тапо марге (пути аскёзы), а пара – к джняна марге.
76 [83]. Рассказывая некоторые истории о бхактах, Учитель говорил, как Шри Кришна служил Экнатху в течение двенадцати лет, как Пандуранга освободил Сакку Бай из её домашней тюрьмы и дал возможность ей посетить Пандхарпур. После этого Махарши вспомнил о появлении загадочного моулви (мусульманского богослова) на своем пути из Мадурая в Тируваннамалай в 1896 году; как тот появился, поговорил с ним и неожиданно исчез3.
77 [84]. Г-н Грант Дафф спросил Учителя, были ли в его жизни истории, связанные с мангустой. Учитель сказал: Да. Это случилось в день Ардра и Джаянти1. Я тогда жил на Горе в Скандашраме. Потоки посетителей устремлялись из города вверх по Горе, и мангуста, необыкновенно большая и золотистого оттенка, а не привычно серого цвета и без обычного черного пятна на хвосте, бесстрашно шла сквозь эти толпы. Люди думали, что она – ручная и ее хозяин должен быть где-то в толпе. Мангуста шла прямо к Паланисвами, который в это время купался в ручье у пещеры Вирупакша. Паланисвами погладил это создание и дружески похлопал ее. Мангуста последовала за ним в пещеру, осматривая все углы и уголки в ней, а затем присоединилась к толпе, идущей