Элифас леви

Учение и ритуал Высшей Магии

принципа, добрый и злой? -

воскликнули ученики Манеса.

- Нет, два принципа мирового равновесия не противоположны, хотя они и

кажутся такими, ибо единая мудрость противополагает их друг другу.

Добро - справа, зло - слева, но высшая доброта выше их обоих, и она

заставляет зло служить для торжества добра и - добро для исправления

зла.

Принцип гармонии - в единстве, и это придает в магии столько силы

нечетным числам.

Но самое совершенное из нечетных чисел - три, ибо оно - трилогия

единства.

В триграммах Фоги высшее тройное состоит из трех янов, или мужских фигур,

потому что в идее Бога, рассматриваемого как принцип плодородия в трех

мирах, нельзя допустить пассивного.

Поэтому также и христианская троица совершенно не допускает олицетворения

матери, которое уже выражено в олицетворении сына. На том же основании

олицетворение Святого Духа в виде женщины противоречит законам священной

и ортодоксальной символики.

Женщина исходит из мужчины, как природа -из Бога; Христос сам возносится

на небо и берет с собой Деву-мать; говорят 'восшествие Спасителя' и

'успенье Божьей матери'.

Бог, рассматриваемый как Отец, имеет дочерью природу.

Как Сын, Он имеет мать - Деву и супругу - церковь.

Как Святой Дух, Он возрождает и оплодотворяет человечество.

Так само, в триграммах Фоги, трем высшим 'янам' соответствуют три низших

'инь', ибо триграммы Фоги - пантакль, подобный двум треугольникам

Соломона, но только с тройным толкованием шести углов блестящей звезды.

Учение божественно только постольку, поскольку оно действительно

человечно, т. е. несколько оно резюмирует наивысший человеческий разум;

так, мы называем Учителя Человеком-Богом, хотя сам Он назвал себя Сыном

человеческим.

Откровение - выражение верования, допущенного и формулированного мировым

разумом в человеческом слове.

Потому-то и говорят, что в Человеке-Боге божество человечно, и

человеческая природа божественна.

Все это я говорю философски , а не теологически, и это нисколько не

затрагивает учения церкви, которая осуждает и всегда должна осуждать

магию.

Парацельс и Агриппа не воздвигали алтаря против алтаря, и подчинялись

господствующей религии своего времени. Избранникам науки - дела науки,

верующим - дела веры!

Император Юлиан в своем гимне царю Солнцу даст теорию тройного, почти

тождественную с теорией иллюмината Сведенборга.

Солнце божеского мира - бесконечный духовный и несотворенный свет; этот

свет ословляется,* если можно так выразиться в мире философском и

становится центром душ и истины; затем он воплощается и делается видимым

светом в солнце третьего мира, центральном солнце всех наших солнц, и

неподвижные звезды - вечно живые его искры.

* Становится словом (se verbalise).

Каббалисты сравнивают дух с веществом, которое остается флюидом в

божественной среде и под влиянием существенного света, но внешность его

затвердевает подобно воску, выставленному на воздух, в более холодных

областях рассуждения или видимых форм. Эти корки или окаменевшие оболочки

(я скорее сказал бы 'омясневшие', если бы существовало такое слово)

служат причиной заблуждений или зла, которое зависит от тяжести и

твердости душевных оболочек. В книгах 'Загар' и 'О круговороте душ' злые

духи, или дурные демоны, называются не иначе, как корками, 'cortices'.

Корки мира духов прозрачны, корки материального мира темны; тела - только

временные корки, и души должны от них освободиться; все, подчиняющееся в

этой жизни телу, создаст себе внутреннее тело или флюидическую корку,

которая после смерти делается их темницей и пыткой вплоть до того

момента, когда им удастся расплавить ее в жару божественного света, в

который подняться мешает им их тяжесть; они достигают этого только ценой

бесконечных усилий и помощью праведных, протягивающих им руку, и все это

время они пожираются внутренней деятельностью духа, плененного как бы в

пламенном горне. Те, кто достигает костра искупления, сами сжигают себя,

подобно Геркулесу на горе Эте, и, таким образом, освобождаются от своих

мучений; но большинству не хватает храбрости перед этим последним

испытанием, которое кажется им второю смертью, более ужасной, чем первая,

и таким образом, они остаются в аду, который вечен и по закону и на деле,

но куда души никогда не ввергаются и не удерживаются против собственной

воли.

Три мира сообщаются между собой посредством тридцати двух путей света,