Карлос Кастанеда

Огонь изнутри 1984г

были экспертами в искусстве

следопыта.

Дон Хуан сказал, что последующие столетия порабощения создали для

этих новых видящих идеальные условия для совершенствования их мастерства.

Как это ни странно, но именно предельная суровость и принуждения того

периода дали им толчок для совершенствования их новых принципов. И

благодаря тому факту, что они никогда не популяризировали свою

деятельность, они были оставлены в покое при картографировании своих

находок.

- Было ли много новых видящих во времена конкисты? - спросил я.

- Вначале было много, но к концу только горстка. Остальные были

истреблены.

- А что в наши дни, дон Хуан? - спросил я.

- Сейчас их немного, они повсюду рассеяны, понимаешь?

- Знаешь ли ты их? - спросил я.

- На такой вопрос труднее всего ответить, - сказал он. - есть

некоторые, кого мы знаем очень хорошо, но они не совсем такие, как мы,

поскольку сосредоточились на других специфических аспектах знания, таких

как танец, лечение, заклинание, а не на том, что рекомендуют новые видящие

- искусстве следопыта, сновидения и намерения.

Те же, кто подобны нам, не пересекаются с нами. Видящие, жившие в

период конкисты, установили это правило для того, чтобы избежать

истребления в столкновении с испанцами. Каждый из тех видящих основал свою

линию, но не все из них имеют последователей, так что линий не много.

- Знаешь ли ты какую-либо, которая была бы точно как наша? - спросил

- Несколько, - ответил он лаконично.

Я попросил его тогда дать мне об этом всю информацию, какую он может,

поскольку я жизненно заинтересован в этом вопросе: для меня чрезвычайно

важно узнать имена и адреса с целью убеждения и подтверждения. Дон Хуан,

очевидно, не хотел угодить мне.

- Новые видящие прошли через такое подтверждение, - сказал он. -

половина из них оставила свои кости в камере подтверждения, так что теперь

они вольные птицы. Оставим это. Все, о чем мы можем говорить, это наша

линия: об этом и ты и я можем говорить сколько душе угодно.

Он объяснил, что линии видящих начались в одно время и одинаковым

образом: примерно в конце XY1 века каждый из нагвалей намеренно изолировал

себя и свою группу видящих от каких-либо открытых контактов с другими

видящими. Следствием этого жесткого разделения, как сказал он, было

формирование индивидуальных линий. Наша линия, сказал он, состоит из 14

нагвалей и 126 видящих. Некоторые из этих 14 нагвалей имели с собой не

более 7 видящих, другие-11, а некоторые до 15.

Он сказал мне, что его учителем, или "благодетелем", как он называл

его, был нагваль Элиас. Я спросил его, знает ли он имена всех 14 нагвалей.

Он назвал и пронумеровал их мне так, что я узнал кто они. Он сказал мне

также, что лично знал 15 видящих, которые входили в партию его

благодетеля, и знал учителя своего благодетеля нагваля Элиаса, а также 11

видящих из его партии.

Дон Хуан заверил меня, что наша линия совершенно исключительная,

поскольку она подверглась в 1723 году принципиальному изменению в

результате внешнего влияния, которое воздействовало на нее и неумолимо

изменило путь.

Он не хотел в тот момент обсуждать само это событие, он сказал, что с

тех пор отсчитывается новое начало, и 8 нагвалей, которые с тех пор

продолжили эту линию, считаются внутренне отличными от тех шести, которые

им предшествовали.

У дона Хуана на следующий день были, видимо свои дела, так что я не

видел его до полудня. Тем временем в город пришли трое из его учеников:

Паблито, Нестор и ла Горда. Они занимались покупкой инструментов и

материалов для плотницкой деятельности Паблито. Я сопровождал их и помог

завешить все поручения. Затем все мы возвратились в пансионат.

Мы все четверо сидели кружком, разговаривая, когда в комнату вошел

дон Хуан.

Он объявил нам, что все мы отправимся после обеда, а пока мы

собираемся поесть. У него есть кое-что, о чем ему надо поговорить со мной

наедине. Он хотел, чтобы мы оба прогулялись вокруг главной площади, а

затем все мы встретимся в ресторане.

Паблито и Нестор встали и сказали, что у них есть еще некоторые

поручения, которые они должны выполнить до встречи с нами, а ла Горда

казалась раздосадованной.

- О чем вы собираетесь говорить? - выпалила она, но быстро поняла

свою ошибку и захихикала.

Дон Хуан взглянул на нее как-то странно, но не сказал ничего.

Воодушевленная его молчанием, ла Горда предложила, чтобы мы взяли ее с

собой. Она уверила, что нисколько нам не помешает.

- Я уверен, что ты не помешаешь нам, - сказал ей дон Хуан, - но я