В 1808 году Жон Лейден считал авестийский язык (зенд) диалектом пракрита, идентичным диалекту Сау-Рашены. Эрскина считал, что на зенде никогда не говорили в Персии. Его главный аргумент заключался в том, что что пехлеви и персидский не имеют близкого родства с зендом. Зенд не упоминается среди семи диалектов, которые были распространены в древней Персии. Современный иранский произошел не от зенда, а от тесно связанного с ним диалекта; и, что еще более важно, что зенд не произошел от санскрита. В зенд-авестийском языке «мерегха» означает «птица», в санскритском «мрига» – «газель» («кони-птицы», «птице-олени» важная составляющая часть северорусского фольклера). «Рату» – часть дня, будет расширена в санскрите до «Риту» – «времени года» (польское «година» -«час», расширяется до русского «година» – «год»).
Авеста и Веда произошли не друг от друга, а от одного и того же первоисточника, разнообразно измененного в каждом, и поэтому между ними две ступени изменения, тогда как от Авесты до истока традиции только одна. Веды исходят из того же источника, что и Авеста.
Замечание Анкетиля Дюперрона (Anquetil Duperron): Слово «escht» обычно обозначает любую молитву, сопровождаемую действенным благословением: здесь оно используется для обозначения восхвалений нескольких знаменитых духов; восхвалений, которые представляют основные атрибуты этих джиннов, их отношения с Ормуздом и их произведениями в качестве распространителей блага, которые этот плодородный Принцип распространяет по всей Природе, и объявлены врагами Аримана и его министров.
Парсы верят, что у каждого Амфшафа и каждого Изеда был свой особый Ишт; но из всех этих небольших произведений только восемнадцать Иштов и кусок Ишта Бахмани, следующий за произведением Ормуза, отражают какое-либо подлинное произведение в Зенде. Тексты читают день и ночь, и большинство из них читают в других церемониях, кроме Неасков. Некоторые Парсы утверждают, что раньше в Кирмане их исполняли на инструментах, которые используются в этой стране при праздновании Феруэфчи.