Когда Биовласть12, комментируя дорожное происшествие, говорит о «насилии на дорогах», понятно, что под насилием имперское общество понимает лишь зов к его собственной гибели. Оно выдумало этот негативный концепт, чтобы отрицать всё, что ещё обладает в этом обществе какой-то силой. Во всех своих образах имперское общество и само всё отчётливей видит себя как насилие. И потому в облаве, которую оно ведёт, выражается его собственная тяга к исчезновению.
примечание β: ЛЮДИ не любят говорить о гражданской войне. А если и говорят, то только чтобы определить её место и ограничить во времени. И получается «гражданская война во Франции» (1871), в Испании (1936–1939), гражданская война в Алжире и, может, скоро в Европе. Заметим, к слову, что французы, по своей кастратской натуре, переводят американскую “Civil War” как Guerre de sécession13, чтобы лучше подчеркнуть свою решительность всегда и безусловно принимать сторону победителя, особенно если это ещё и сторона Государства. Что касается привычки приписывать гражданской войне начало, конец и географические границы – словом, делать её исключением из нормального порядка вещей, вместо того, чтобы рассматривать, как она перетекает, преобразуясь, сквозь времена и пространства, – отделаться от этой привычки можно лишь разоблачая скрытую под ней махинацию. Так, например, вспомним, что те, кто в начале 60-х намеревался положить конец ге-рилье в Колумбии, первым делом дали имя “la Violencia” («Насилие») тому историческому эпизоду, который они хотели завершить.
12 Рассуждать с точки зрения гражданской войны – X значит рассуждать с точки зрения политики.