— Садись, прижмись к камням и закрой свой живот руками,
— прошептал он мне на ухо.
Воскресенье, 15 апреля 1962 года.
Как только света стало достаточно, утром мы пошли
опять. Дон Хуан привел меня к тому месту, где мы оставили
машину. Я был голоден, но в остальных смыслах чувствовал
бодрость и не был уставшим.
Мы съели несколько галет и напились минеральной воды,
которая была у меня в машине. Я хотел задать ему вопросы,
которые переполняли меня, но он приложил палец к губам. К
полудню мы были в пограничном городке, где он собирался меня
покинуть. Мы пошли в ресторан пообедать. Мы сели за столом у
окна, глядя на шумную главную улицу города, и заказали пищу.
Дон Хуан казался расслабленным. Его глаза светились
предательским блеском. Я почувствовал себя ободренным и
открыл поток вопросов. Больше всего я хотел узнать о его
переодевании.
— Я показал тебе крошечку моего неделания, — сказал он,
и глаза его, казалось, светились.
— Но никто из нас не видел одного и того же костюма на
тебе, — сказал я. — как ты это сделал?
— Это очень просто, — ответил он. — это было просто
переодевание, потому что все, что мы делаем, в какой-то мере
переодевание. Все, что мы делаем, как я уже говорил тебе,
относится к области делания. Человек знания может
прицепиться к деланию любого другого и появиться с
волшебными вещами. Но они не волшебные на самом-то деле. Они
волшебные только для тех, кто увяз в делании.
Те четверо юношей и ты сам еще не осознают неделания,
поэтому легко было одурачить всех вас.
— Но как ты нас одурачил?
— Для тебя это не будет иметь смысла. Никаким способом
ты не сможешь понять этого.
— Прошу тебя, дон Хуан, испытай меня.
— Скажем так, что когда каждый из нас родится, он
приносит с собой на свет маленькое колечко силы. Это колечко
почти тут же начинает использоваться. Поэтому каждый из нас
уже с самого рождения на крючке, и наши кольца силы
соединяются с кольцами любого другого. Другими словами, наши
кольца силы прицеплены к деланию мира для того, чтобы делать
мир.
— Дай мне пример, чтобы я мог это понять, — сказал я.
— Например, наши кольца силы, твое и мое, прямо сейчас
прицеплены к деланию в этой комнате. Мы создаем эту комнату.
Наши кольца силы в этот самый момент дают этой комнате
существование.
— Подожди, подожди, — сказал я. — эта комната здесь
сама по себе. Я ее не создаю, у меня нет с ней никаких дел.
Дону Хуану, казалось, дела не было до моих возражений и
протестов. Он очень спокойно заверил, что эта комната, в
которой мы находимся, создана и удерживается в неизменности
из-за силы тех колец силы, которые имеют нас.
— Видишь, — продолжал он. — каждый из нас знает делание
комнат, потому что так или иначе мы провели большую часть
своих жизней в комнатах. Человек знания, с другой стороны,
развивает другое кольцо силы. Я назову его кольцом
неделания, потому что оно сцеплено с неделанием. При помощи
этого кольца он, поэтому, может создавать другой мир.
Молодая официантка принесла нам еду и, казалось, в
чем-то нас подозревала. Дон Хуан сказал, что я должен сразу
заплатить ей, чтобы показать, что у меня денег хватит.
— Я не виню ее за то, что она не доверяет тебе, —
сказал он и расхохотался. — у тебя вид, как из преисподней.
Я заплатил женщине и дал ей чаевые, а когда она
оставила нас одних я посмотрел на дона Хуана, стараясь найти
способ восстановить порванную нить разговора. Он пришел мне
на помощь.
— Твоя трудность заключается в том, что ты еще не
развил своего второго кольца силы, и твое тело не знает
неделания, — сказал он.
Я не понял того, что он сказал. Мой ум был захвачен
прозаическими мыслями. Все, чего я хотел, так это узнать,
одевал он на себя пиратский костюм или не одевал.
Дон Хуан не ответил, но раскатисто расхохотался. Я
просил его объяснить.
— Но я же только что объяснил тебе, — ответил он.
— Ты имеешь в виду, что не одевал никакой одежды? —
сказал я.
— Все, что я сделал, так это прицепил свое кольцо силы
к твоему собственному деланию, — сказал он. — ты сам сделал
все остальное, так же, как это сделали другие.
— Это невероятно! — воскликнул я.
— Всех нас обучили соглашаться насчет делания, —
сказал он мягко. — ты не имеешь ни малейшего представления
о