Наша жизнь в Голландии постепенно вошла в колею. Моя мать, сделав карьеру в КЛМ, проводила всё своё время на работе, с утра и до позднего вечера, поэтому отдала нас с сестрой в женскую гимназию, что, по её мнению, должно было предотвратить «проблемы с мальчиками». Оставалась ещё одна проблема: она не могла сидеть дома и ждать нас с готовым чаем и бутербродами, когда мы возвращались со школы. Поэтому о нас заботились домоправительницы и домработницы. Я помню одну такую домоправительницу – полячку, которую мы всячески изводили, поэтому однажды она, не выдержав, встретила нас по возвращении из гимназии ведром холодной воды. Но мы успели проскользнуть мимо неё, и вся вода досталась обоям…
При такой жизни, когда мы после выпускных экзаменов в гимназии начали самостоятельную жизнь, оказалось, что у нас почти не было опыта обхождения с юношами, мужчинами, кроме опыта чинных уроков танцев в школе Руби Дорани в Гааге. Я не знала ничего о мужчинах, и это стало для меня источником больших проблем в течение нескольких десятков лет. Можно было сказать, что образ отца, который так важен для растущей девочки, был в моём сознании затемнён образом раздающего пощёчины японца. Поэтому образ мужчины был для меня немного враждебным, и даже в зрелые годы я побаивалась мужчин с ярко выраженным эго, какими бы добрыми они ни были. Их энергию я чувствовала как угрозу; для меня это была своего рода физическая угроза, и так это остаётся даже сейчас. Исключением были случаи, когда мужчины могли ответить на мою потребность в отцовской любви и защите, но даже и это не приносило мне счастья, только множество полезных уроков… Так я постепенно узнавала саму себя.