Ни человек и ни люди, а сам борющийся угнетенный класс является субъектом исторического знания. У Маркса он выступает как последний порабощенный класс, как мститель, который завершает задачу освобождения во имя поколений угнетенных. Это убеждение, на короткое время возрожденное Спартаковской группой, было всегда неприемлемо для социал-демократов. За три десятилетия им удалось практически предать забвению имя Бланки, хотя оно и было призывом к действию, гремящим сквозь все предыдущее столетие.
Социал-демократия посчитала уместным назначить рабочему классу роль освободителя БУДУЩИХ поколений, тем самым перерезав мышцы его величайшей силы. Такое воспитание заставило рабочий класс забыть свою ненависть и свой дух самопожертвования, потому что и то и другое питаются скорее образом порабощенных предков, чем идеалом освобождения внуков.
13
С каждым днем наши интересы становятся яснее, а наши люди умнее.
Вильгельм Дицген «Религия социал-демократии».
Теория социал-демократов и еще больше их практика руководствовались концепцией прогресса, которая соотносилась не с реальностью, а с догматическим требованием. Прогресс, каким он рисовался в головах социал-демократов, был прежде всего прогрессом самого человечества (а не только его навыков и знания). Во-вторых, он был чем-то безграничным (соответствующим бесконечности человеческого совершенствования). В-третьих, прогресс рассматривался как нечто неодолимое (нечто автоматически развивающееся по прямой линии или спирали).
Каждое из этих положений спорно и открыто для критики. Но когда дело доходит до драки, критика должна идти дальше этих отдельных положений и сосредоточится на том, что объединяет их. Понятие о прогрессе человечества в истории – неотрывно от представления о нем как о движении сквозь однородное пустое время. Критика этого представления должна стать основой критики самого прогресса.
14
Происхождение – вот цель.
Карл Краус «Речи в стихах».