Текущий момент, который как модель мессианского времени заключает в себе историю всего человечества в чудовищной аббревиатуре, точно совпадает с фигурой, которую представляет во вселенной история человечества.
Приложение
А
Историзм довольствуется установлением причинных отношений между разными моментами истории. Но не причинность составляет сущность факта как исторического явления. Он становится таковым посмертно, благодаря событиям, которые могут быть отделены от него тысячелетиями. Историк, понимающий это, перестает перебирать череду событий, как перебирают четки, Вместо этого он схватывает констелляцию, которую его собственная эпоха образует с определенной эпохой прошлого. Таким образом, он утверждает понятие настоящего времени как «времени сейчас», в которое вкраплен осколок мессианского.
Б
Прорицатели, вопрошавшие время о том, что оно таит в своем лоне, конечно не испытывали время как однородное и пустое. Тот, кто напоминает себе об этом, возможно поймет, что именно так переживались в воспоминании и прошедшие времена. Известно, что евреям запрещалось исследовать будущее. Вместо этого, Тора и молитвенник наставляют их в воспоминании. Это лишало будущее того очарования, под которое попадали те, кто обращался за знанием к прорицателям. Это не означает, конечно, что будущее представлялось евреям пустым и однородным временем. Ведь каждая секунда в нем была узкими вратами, в которые мог пройти мессия.
Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости
«Становление искусств и практическая фиксация их видов происходили в эпоху, существенно отличавшуюся от нашей, и осуществлялись людьми, чья власть над вещами была незначительна в сравнении с той, которой обладаем мы. Однако удивительный рост наших технических возможностей, приобретенные ими гибкость и точность позволяют утверждать, что в скором будущем в древней индустрии прекрасного произойдут глубочайшие изменения. Во всех искусствах есть физическая часть, которую уже нельзя больше рассматривать и которой нельзя больше пользоваться так, как раньше; она больше не может находиться вне влияния современной теоретической и практической деятельности. Ни вещество, ни пространство, ни время в последние двадцать лет не остались тем, чем они были всегда. Нужно быть готовым к тому, что столь значительные новшества преобразят всю технику искусств, оказывая тем самым влияние на сам процесс творчества и, возможно, даже изменят чудесным образом само понятие искусства».