Вадим Зеланд

Яблоки падают в небо

совсем не достаточно. Старые маятники всегда стремятся всяческими способами задвинуть новичков подальше.

К 1962 году у группы уже сложится свой стиль и появятся песни, от которых вскоре всколыхнется весь мир. Но это будет потом, а пока на «Битлз» никто не обращал внимания. И все же у них имелись свои немногочисленные, но преданные поклонники. В том году квартет безуспешно обивал пороги фирм грамзаписи, получая везде неизменный отказ. Казалось бы, у такой группы нет никаких шансов подняться выше клубного уровня.

Хаитер Дэйвис в авторизованной биографии «Битлз» пишет: «И все-таки мы по-прежнему верили, что прорвемся и станем первыми, — рассказывал Джордж. — Когда все шло совсем погано и ровно ничего нам не светило, мы справляли особый ритуал. Джон кричал: „Парни, куда мы идем?' Мы вопили в ответ: „Наверх, Джонни, на самый верх!' — „На самый верх чего?' — „На самую верхушку самой макушки, Джонни!'»

Но не эта целеустремленность привела их к успеху. В 1963 году им все-таки удалось выпустить свою первую маленькую пластинку — сингл. Она неожиданно заняла первое место в хит-параде. Это было первое заметное достижение, однако никто не усматривал в нем большого события. Пресса приняла успех сингла за вспышку кратковременной звездочки и прозевала сенсацию. После этой пластинки опять наступило затишье в безвестности. Но, как оказалось, то была тишина перед бурей.

Через полгода битломания лавиной захлестнула сначала Англию, а затем и чуть ли не весь мир. «Каждая страна, — пишет Хаптер Дэйвис, — становилась свидетелем массового психоза, который совсем недавно казался немыслимым и которому вряд ли суждено повториться. Сегодня никто в такое уже не верит, а между тем вчера все это было правдой».

Нечто похожее повторилось и в истории «Аббы». В 1972 году этот блистательный квартет не сумел даже пройти отборочный тур на участие в конкурсе Евровидения. Наконец, в 1974-м они все-таки пробились на этот конкурс и неожиданно для всех одержали оглушительную победу, оставив далеко позади всех остальных участников. Однако никто тогда не придал этому значения. Считалось, что группы, снабженные ярлыком «Евровидение», как бабочки-однодневки, не могут иметь более одного хита. Опять, как и в случае с «Битлз», наступило временное затишье. Но не прошло и года, как весь мир захлестнула новая мощная волна, теперь уже «аббамании».

В обеих историях прослеживаются две четкие закономерности. Во-первых, популярность развивается по волнообразной траектории. Сначала идет довольно продолжительный период безвестности, в течение которого формируется небольшая, но стабильная группа поклонников. Затем следует неожиданный взлет, после которого наступает период затишья, как будто волна отхлынула от берега, чтобы набраться сил. И наконец, вслед за периодом, в течение которого ничего не происходит, внезапно обрушивается мощный вал оглушительного успеха. Популярность может держаться некоторое время на высоком уровне, но потом волна неизбежно угасает, поскольку появляются новые маятники, которые оттесняют прежний на задний план.

Самая же интересная закономерность заключается в том, что произведения, которые впоследствии становятся блистательными хитами, в течение первого периода безвестности просто не воспринимаются. Их слушают, но не обращают внимания. И вот потом вдруг наступает момент, когда эти же вещи начинают производить совсем другое, необычное впечатление какой-то особой новизны, неповторимости. Звучание приобретает оттенок чего-то очень стильного и модного. И все одновременно непостижимым образом приходят к единству в том, что это просто здорово.

Но откуда берется это всеобщее ощущение новизны и стильности? Ведь у «Битлз» уже в 1962 году звучание было «битловское», почему же никто не обращал внимания? А почему никто не воспринимал «Аббу» в 1972 году? Ведь их песни были те же, с чего это вдруг именно в 1975-м они всех так взбудоражили?

Объясняется это тем, что каждая эпоха имеет свое характерное качество, звучание, оттенок или другими словами — харизму. Однако новая эпоха не наступает сама по себе — она притягивается намерением людей, как облако в пространстве вариантов. А маятник стабилизирует это коллективное намерение.