Стогов Илья

Священные письмена Майа

несли ее затем таким образом, с горестью и благогове- нием, танцуя определенные танцы, среди которых танцевали

1 Владыка шести адов или Владыка шестого ада.

один наподобие забрызганных грязью1, и поэтому они называ- ли его шибалъба-окот, что значит танец демона. Выходи- ли на дорогу виночерпии с напитком сеньоров. Этот напиток они относили к месту статуи Вак Митун Ахау и ставили его там перед изображением, которое принесли. Тотчас начинали свои приношения, курения и молитвы; многие проливали кровь из разных частей своего тела и смазывали ею камень де- мона Экель Акантун. Так они проводили роковые дни, и ког- да они проходили, относили Вак Митун Ахау в храм, а Эк-у- Вайеяб в южную сторону, чтобы взять его на следующий год. Этот год, буквой которого был Кавак и царствовал Бакаб Хосан Эк, они считали, помимо предсказаний смертности, плохим, ибо, говорили они, жаркое солнце должно было по- губить поля кукурузы, а множество муравьев и птицы - съесть то, что они посеяли; но так как это не должно было произойти во всех местах, в некоторых оказывалась пища, которую они доставали с большим трудом. Демон заставил их как средство от этих несчастий делать изображения четы- рех демонов, называемых Чи Чак Чоб, Эк Балам Чак, Ах Канволь Каб, Ах Булук Балам2, помещать их в храме, где они кадили им своими курениями и подносили им два шари- ка из сока или смолы дерева, которую они называют кик., чтобы сжечь, а также несколько игуан, хлеб, митру, букет цветов и один из своих драгоценных камней3. После этого, чтобы справить праздник, они делали во дворе большой свод из дерева и наполняли его дровами сверху и по бокам, оста- вив среди них проходы, чтобы можно было войти и выйти. После этого многие мужчины брали связанные пучки прутьев,

1 Возможно, это название старинного испанского танца.

2 Имя первого демона переводится Маленькая крыса (вариант - Отец красная пума); имя второго - Черный ягуар Чак; третьего - Владыка извивающейся змеи; четвертого - Владыка 11 ягуаров.

3 Имеются в виду диски из нефрита.

очень сухих и длинных; поместившийся сверху дров певец пел и извлекал звук из своего барабана, а бывшие внизу все танцевали с большой согласованностью и благоговением, входя и выходя через проходы этого деревянного свода. Та- ким образом они танцевали до вечера и, оставив там каждый свою связку, уходили в свои дома отдохнуть и поесть.

С наступлением ночи они возвращались и с ними множе- ство народа, ибо у них эта церемония очень уважалась. Взяв каждый свой пучок, они зажигали их, и каждый в свою оче- редь зажигал ими дрова, которые сильно пылали и быстро сгорали. Когда оставались одни пылающие угли, они вырав- нивали их и разбрасывали очень широко. Те, кто танцевал, собирались, и некоторые брались пройти босыми и голыми, как они ходили, по этим пылающим углям с одной стороны на другую. Некоторые проходили без вреда, иные обжига- лись, иные наполовину сгорали. Это они считали средством от своих несчастий и дурных предзнаменований и думали, что этот обряд очень приятен их богам. Сделав это, они ухо- дили пить и опьяняться, ибо этого требовал обычай праздни- ка и жар огня. [...]

ЛЕТОСЧИСЛЕНИЕ И ПИСЬМЕННОСТЬ

Индейцы имели не только исчисление года и месяцев, как было сказано и обозначено прежде, но имели и определен- ный способ считать свое время и свои дела веками, которые у них были по двадцать лет, считая тринадцать двадцатиле- тий посредством одной из двадцати букв месяцев, которую они называют Ахау, не по порядку, а с чередованием. Они называют их на своем языке Катунами, и посредством их они имели удивительный счет своих веков. Поэтому было легко старику, о котором я уже сказал, вспоминать о трех столети-

ях, руководствуясь ими. Если бы я не знал об этом их счете, я не поверил бы, что можно вспоминать о таком времени.

Тот, кто установил исчисление Катунов, если он был де- мон, то сделал это, как обычно, устроив их в свою честь. Если это был человек, он, очевидно, был большим идолопоклонни- ком, ибо к этим своим Катунам прибавил все главные обманы, предвещания и ложь, которыми этот народ по своему убоже- ству был целиком обольщен. Это была наука, которой они ве- рили больше всего и которую считали высшей; в ней не все жрецы умели разобраться.

Порядок, который они имели, чтобы считать свои события и делать предсказания по этому исчислению, требовал, чтобы у них стояли в храме два идола, посвященные двум из этих букв.