Уильям Гибсон

Нейромантик (Часть 1)

и убьют нас!

Ее голос скребком прошелся по его нервам, он представил ее

объятой пламенем, осветленные волосы шипят и становятся зелеными.

Оказавшись на улице с 'Драконом' в руке, Кейс подбежал к

почерневшему гнезду. От удара оно развалилось на две части.

Опаленные осы дрыгались и с легким стуком выпадали на асфальт.

И тогда он увидел, что содержала в себе эта серая бумажная

оболочка.

Ужас. Спиральная родильная фабрика, ступенчатые террасы

запечатанных ячеек, слепые челюсти нерожденных бессмысленно

шевелятся, в любой момент представлены все стадии развития от яйца к

личинке, почти осе, осе. В его мозгу неожиданно возник образ,

представляющий это сооружение в виде дискового пулемета,

отвратительного в своем совершенстве. Чужеродного. Кейс дернул

курок, забыв нажать на запальник, и шипящая струя топлива окатила

копошение жизни у его ног.

Он нажал на запальник, и гнездо взорвалось, взлетело на воздух,

унося с собой большую часть его бровей. Над его головой, на пятом

этаже, Марлин в распахнутом окне хрипло расхохоталась.

Кейс очнулся с черным силуэтом языка пламени на закрытых веках.

Открыл глаза. В комнате было темно. Видение огненного фонтана

медленно таяло. Небо за окном расцвечивали лучи записанного где-то

рассвета. Голоса на улице смолкли, где-то вдали от стен

'Интерконтиненталя' плескалась вода.

В своем сне, перед тем как облить осиное гнездо топливом, Кейс

заметил маленький значок 'Т-А', аккуратно вытканный на его

внутренней стенке, как будто осы работали на 'Тиссье-Ашпул'.

Молли настояла на том, чтобы покрыть Кейса бронзером, заявив,

что его земная бледность привлекает здесь излишнее внимание.

Совершенно голый, Кейс стоял перед зеркалом.

- Господи, - сказал он, - и ты думаешь, что этот загар

покажется кому-нибудь настоящим?

Стоя перед Кейсом на коленях, Молли выдавила из тюбика остатки

пасты и принялась натирать его левое бедро.

- Ни в коем случае. Но этого будет достаточно, чтобы дать всем

понять, что тебя этот вопрос беспокоит. Ну вот. На одну ногу все-

таки не хватило.

Она поднялась с колен и бросила пустой тюбик в большую плетеную

корзину для бумаг. В их номере не было ничего, что выглядело бы

изготовленным из искусственных материалов. Дорого, подумал Кейс.

Подобный стиль его всегда раздражал. Пластиковый мат на просторной

двуспальной кровати цветом и фактурой напоминал песок. В комнате

было множество предметов, казавшихся изготовленными из бледного

дерева и ткани ручной работы.

- А как же ты? - сказал Кейс. - Собираешься поджарить себя до

золотистой корочки? Глядя на тебя, тоже не скажешь, что все

свободное время ты проводишь на пляже.

На Молли была свободная черная шелковая рубаха и черные брюки в

обтяжку из эластичной ткани.

- Я - экзотический тип. Для этого у меня припасена большая

соломенная шляпа. А ты, дорогой, будешь у нас дешевеньким бандитом

среднего пошиба, добравшимся наконец до желанных высот, так что

быстрый загар вполне сойдет.

Кейс окинул хмурым взглядом свою по-прежнему светлую ногу и

снова посмотрел на отражение в зеркале.

- О Господи. Ты не возражаешь, если я теперь наконец оденусь?

Он прошел к кровати, поднял с нее свои джинсы и принялся их

натягивать.

- Как спалось, нормально? Кажется, были какие-то странные

вспышки.

- Тебе приснилось, - сказала Молли.

Они позавтракали на крыше отеля, где было что-то вроде лужайки,

утыканной полосатыми зонтиками и, по мнению Кейса, просто чрезмерным

количеством деревьев. Он рассказал Молли о своей попытке прощупать

ИР. Тезис о повсеместном наличии подслушивающих устройств был принят

ими без доказательств. Если Армитаж прослушивает их, то делает это

через посредство Зимнего Безмолвия.

- И это было как на самом деле? - с полным ртом, поедая сырный

салат, спросила Молли. - Как симстим?

Кейс ответил, что да.

- На самом деле как вот это, - добавил он, обводя глазами все

вокруг себя. - Может быть, даже более реальным.

Деревья на лужайке были маленькие, сучковатые, неправдоподобно

старые - продукт генетической инженерии и химического воздействия.

Кейс присмотрелся, пытаясь по наитию определить, где здесь дуб, а

где - сосна, при этом чувство стиля уличного мальчишки подсказало