Уильям Гибсон

Нейромантик (Часть 1)

Уильям Гибсон. Нейромантик

С благодарностью Брюсу Стерлингу, Льюису Шайнеру, Джону Ширли -

_приверженцам_. И Тому Мэддоксу, изобретателю айса. И кое-кому еще -

они сами знают, за что.

Часть первая. Блюз Тиба-сити

1

Небо над портом было цвета экрана телевизора, настроенного на

пустой канал.

Проталкиваясь через толпу перед дверями 'Чата', Кейс услышал,

как кто-то сказал:

- Не то, чтобы мне все это нравилось. Просто мой организм уже

привык к тому, что я в него вкачиваю.

Голос, похоже, принадлежал человеку из Мурашовника, и шутка

явно тоже происходила оттуда. 'Чатсубо' - бар для профессиональных

иммигрантов, сбежавших из своей страны; здесь можно выпивать

неделями, не услышав и пары слов на японском.

Заправлял этим баром Рац.

Сейчас он наполнял пивом 'Кайрин' бокалы на подносах, и его

протез на месте отсутствующей руки монотонно щелкал и подергивался.

Рац заметил Кейса и улыбнулся ему, ощерив ряд уже порядком

подпорченных ржавчиной стальных зубов восточноевропейской работы.

Кейс разыскал себе место за стойкой, между неприглядным загаром

одной из шлюх Лонни Зона и чистенькой униформой высокого африканца,

чьи щеки украшали ровные ряды ритуальных шрамов.

- Сразу после открытия заходил Вейдж с двумя своими парнями, -

сказал Рац Кейсу, подавая ему здоровой рукой через стойку бокал с

пивом. - У тебя с ним какие-то дела, Кейс?

Кейс пожал плечами. Девчонка, сидевшая справа, прыснула смехом

и слегка подтолкнула его локтем в бок.

Улыбка бармена стала еще шире. Уродство хозяина 'Чата' породило

немало легенд. В возрасте, еще допускающем наличие привлекательных

черт, полное отсутствие таковых придавало Рацу вид почти

геральдический. Антикварная рука хозяина заведения, когда он

потянулся за очередной кружкой, издала ноющий звук. Протез был

армейский, русского производства: многофункционный манипулятор с

усилителем и обратной связью, с неряшливым покрытием из розового

пластика.

- Ты артист, герр Кейс, лучше не скажешь, - Рац хрюкнул - этот

звук заменял ему смех - и почесал розовой клешней пузо, туго

обтянутое белой майкой. - Артист полукомического жанра.

- Точно, - сказал Кейс и отхлебнул пива. - Кто-то же у тебя

здесь должен хохмить. И уж, конечно, не ты.

Хихиканье девчонки стало выше на целую октаву.

- К тебе это тоже относится, сестренка. Линяй отсюда, ага?

Зон - один из моих друзей.

Девушка посмотрела Кейсу в глаза и издала влажный всасывающий

звук, набирая слюну; ее губы недвусмысленно шевельнулись. Но ничего

не произошло. Она молча встала и отошла в сторону.

- Господи, - вздохнул Кейс, - что за отребье у тебя здесь

ошивается? Нельзя человеку выпить спокойно.

- Ха, - сказал Рац, протирая тряпкой исцарапанную стойку. - Зон

платит за своих девок. И я позволяю им здесь заниматься своей

работой. Пусть развлекают клиентов.

Кейс поднял бокал с пивом, и тут вдруг наступил странный миг

безмолвия, как будто в сотне независимых друг от друга разговоров

одновременно наступила пауза, перерыв. В тишине снова звонко и

истерично прозвучал смешок шлюшки.

Рац хрюкнул.

- Ангел пролетел.

- Китайский, - промычал, обращаясь к Кейсу, пьяный

австралиец. - Ох уж эти чертовы китайцы... Однако изобрели

сращивание нервов... А я вот всегда готов на любую нервную

работенку... Имей в виду, приятель.

- Ну вот, - сказал Кейс своему бокалу, и вся накопленная за

последние дни горечь внезапно поднялась в нем, подобно волне

желчи, - у меня и без того все _так_ дерьмово...

Японцы уже успели забыть о нейрохирургии больше, чем китайцы

когда-либо знали. Подпольные клиники Тибы слыли самыми передовыми,

их техническое обеспечение от месяца к месяцу улучшалось, но даже

здесь было невозможно устранить те повреждения нервной системы,

которые Кейс получил в отеле 'Мемфис'.

Прошел уже целый год, а он все еще грезил инфопространством,

хотя от ночи к ночи его мечты блекли. Кейс набрал отличный темп,

научился лавировать и срезать углы жизни Ночного Города, но все еще

видел во сне Матрицу, сверкающие перекрестья логических

взаимосвязей, раскинувшиеся в бесцветной и безграничной пустоте...

Дом и Мурашовник остались далеко за Тихим океаном, дорога