Всеслав Соло

Астральное тело - 1. Скоморох или начало Магии

в трубке, -- это директор

кинотеатра?

-- Да, директор у телефона.

-- Сергей Александрович! -- в приказном тоне прозвучал

голос какой-то женщины в трубке. -- Вы творите у себя в

кинотеатре, что хотите! Это -- безобразие и произвол!

-- Извините, -- сдержанно сказал я, хотя внутри у меня уже

снова все заклокотало и тоже хотелось орать в ответ, -- а с кем

я говорю? -- совсем на пределе сдержанности спросил я.

-- Это вам звонит главный бухгалтер кинопроката, -- снова

проорал в трубке женский голос.

-- Не кричите, пожалуйста, -- попросил я, -- объясните, в

чем дело?..

-- Мне с вами больше некогда объясняться! Придете и все

узнаете! -- в трубке послышались отрывистые, короткие сигналы

зуммера...

'Да, сумасшедший все-таки денек у меня сегодня', --

подумал я.

-- Что за чертовщина! -- не выдержал я и выкрикнул вслух,

и крепко ударил кулаком по столу! Дверь в кабинет открылась,

вошла уборщица Лидия Ивановна.

-- Вы свободны, Сергей Александрович? -- кротко и печально

спросила она.

-- Да, проходите, пожалуйста, Лидия Ивановна, садитесь...

-- Что это вы стучите так громко в кабинете, ремонтируете

что, может, помочь в чем? -- искренне спросила она.

-- Да, ремонтирую, -- сказал я, -- свое настроение

ремонтирую -- кулаком по столу.

-- Не обращайте внимания на Палыча. Он тридцать лет здесь

работает, -- присаживаясь на стул, сказала Лидия Ивановна, --

сами понимаете -- чувствует себя хозяином. Столько уже

директоров видел -- сколько непутевых! Я не оправдываю его, --

мужик он, конечно, скверный, противный и насмешливый, но дело

свое знает хорошо. Аппаратура у него всегда в порядке, и в

кинопрокате его уважают за это.

-- Да, во всем этом я убедился, хотя работаю у вас в

кинотеатре всего-то четыре месяца! -- сказал я и закурил

сигарету.

-- А художник, -- сказала Лидия Ивановна, -- он и раньше

частенько подводил нас с рекламой. Просто последние месяцы он

нового директора побаивался, вас... А теперь, видать по всему,

-- акклиматизировался!..

-- Ну, я-то тут при чем? При мне-то он в первый раз

выкинул подобное! Зачем же на меня сразу орать? Да еще при всех

работниках, -- подрывать авторитет руководителя...

-- Ваш авторитет, Сергей Александрович в том, что вы

молодцом, нашли выход из положения, реклама-то пишется!

Перетрется -- мука будет... Не расстраивайтесь...

-- Может быть вы и правы, Лидия Ивановна. Поживем --

увидим! Как говорится: жизнь, она покажет... -- я потушил

сигарету.

Во время разговора с уборщицей меня одолевало желание

узнать, в какую больницу положили Наташу. Это желание

находилось где-то неподалеку от моей раздражительности, как

спасательный круг. Я все думал, как начать разговор в этом

русле.

-- А что, с Наташей, вашей соседкой, действительно, что-то

серьезное? -- спросил я.

-- Кровоизлияние, Сергей Александрович! Шутка ли! Такая

молоденькая! -- и Лидия Ивановна снова опечалилась. Мне было

неловко продолжать разговор, но я все же спросил:

-- А в какую больницу ее отвезли?

-- Не знаю, -- ответила задумчиво Лидия Ивановна, она

думала о чем-то сокровенном и смотрела перед собой в никуда,

поэтому не проанализировала мой вопрос, и это мне было даже на

руку! Отпала необходимость объясняться, зачем я об этом

спросил. Но узнать, в какой больнице лежит Наташа, мне очень

хотелось, и я нашелся:

-- А вы завтра бы поехали и навестили Наташу, с работы я

вас отпущу.

-- Спасибо, Сергей Александрович, -- оживилась Лидия

Ивановна. -- Мне Наталка все равно как дочь. С маленечку и до

самой школы она у меня воспитывалась. Меня к ней в няни

нанимали. Родители ее с утра до вечера на работе, -- инженера,

-- а я -- все одно одинокая, -- помогала, как могла.

-- Так вот завтра и поезжайте к ней в больницу, Лидия

Ивановна. А я вас, если хотите, на машине туда свожу, на нашей,

кинотеатровской.

-- Правда? -- обрадовалась Лидия Ивановна: все-таки ей

было уже за семьдесят.

-- Отчего же не правда!.. Зайдите сегодня к ее родителям,

узнайте, в какую больницу поедем, -- подсказал я.

-- Честное слово! Я вам очень благодарна, Сергей

Александрович, за вашу заботу...

Уборщица ушла. А мне стало стыдно за себя, что обманываю