Всеслав Соло

Изида или Врата Святилища (Часть 2)

в товарищах никогда не имел -- для меня он случайный

посетитель, а во-вторых, мне уже начинает надоедать ваша

назойливая подозрительность, а в третьих, вам знакомо такое

понятие, как 'презумпция невиновности'.

Дубинин немного помолчал, словно припоминая, что же такое

'презумпция'.

-- Я же все равно выясню, кто это был и зачем, -- сказал

он, -- чистосердечное признание смягчит обстоятельства вашего

дела.

-- Постойте, какого дела?

-- Вашего, товарищ Божив.

-- Ошибаетесь, Василий Васильевич, пока ничего не

доказано, это ваше дело, а не мое.

Участковый злобно запнулся, подыскивая необходимые слова,

а Божив тем временем было собрался возвратиться к себе в

кабинет и сделал уже пару шагов по направлению к входной двери.

-- Вы что же думаете, вы уходите, а я остаюсь? -- окликнул

Божива участковый.

-- Мы вместе проследуем к вам в кабинет.

Теперь Божив сидел за своим рабочим столом и равнодушно

смотрел в лицо Дубинину.

-- Будьте добры, я подожду, -- говорил тот, -- напишите

мне объяснительную записочку по поводу сегодняшнего

происшествия, связанного, как вы изволили выразиться, со

случайным посетителем.

Неторопливо, небрежным почерком Божив письменно объяснил

участковому недавнее событие, и Дубинин внимательно освоил их,

прочитывая и перечитывая слова, останавливаясь призадуматься на

запятых и точках.

-- Хорошо, -- скоро сказал он, -- я присовокуплю это к

делу, -- но я не сомневаюсь, что вы подписали себе еще лишние

годики.

-- Как же вам хочется меня посадить, Василий Васильевич.

-- Не посадить, а посадить на место, -- сказал участковый,

и тут же внутренне возгордился и обрадовался собственной

удачливой находке в словесах. 'Мы тоже не лыком шиты', --

поду-мал он.

И тут Божив как-то хладнокровно, чисто созерцательно, в

единое мгновение, когда ненадолго прикрыл глаза ладонью, увидел

необычную картину.

Участковый и Марина Ивановна, искаженные страхом,

выглядывают из-за увесистых фасадных колонн кинотеатра на

площадь Лесного поселка, а у самого кинотеатра стоит мотоцикл,

объятый огнем.

И Божив не успел даже разобраться, проанализировать: то ли

он это захотел увидеть сейчас, то ли это видение пришло

откуда-то само внезапно, и он всего лишь подсмотрел его.

Почитав объяснительную и уложив ее в толстенную папку,

Дубинин распрощался с Юрием Сергеевичем. Вскоре Юра услышал

страшные вопли, душераздирающее 'караул!', оно ворвалось в

малое фойе с улицы и зависло в кабинете.

'Что за чертовщина?' -- подумал Божив и поспешил выяснить

в чем дело.

Когда Юра выскочил на ступеньки, то происходившее на

площади поразило его: от мотора мотоцикла полыхал огонь, и уже

начинал облизывать бензобак.

Справа от Юры за колонной стоял участковый, слева, тоже за

колонной, -- уборщица Марина Ивановна, видимо, она и возопила

только что о помощи.

Оба они, словно ожидая взрыва гранаты, которую только что

бросили на площадь, в одну секунду выкрикнули в сторону

директора: 'Назад!', 'Сейчас взорвется!' -- наспех накладывая

на себя изломанные кресты, причитала Марина Ивановна.

Не раздумывая ни на одно движение, ни на единое замирание

на месте, Божив устремился к ящику с песком, что находился в

малом фойе под лестницей, на второй этаж кинотеатра, там он

набрал полное ведро песка, промелькнул мимо перепуганных за

колоннами, подбежал к мотоциклу и пригорошнями стал засыпать

огонь.

Через пару минут огненные языки обмякли под песком и, едва

просачиваясь через него, совсем угасли. 'Что же это было? --

подумал Божив. -- Я беззаботно увидел картину пожара, сидя в

кабинете, и скоро забыл о ней, но явь повторила увиденное,

напомнила о нем'.

Все отражается в чувствах, увиденное без чувств напоминает

о себе, если о нем забыли, дабы опять же все-таки отразиться в

чувствах.

Кто?

Надежды Михайловны дома не было. Вместе со своей крохотной

внучкой она ушла в гости к одной из своих многочисленных

подруг. Наташа, озадаченная пространством тишины и

беззаботности, сидела в кресле в комнате свекрови и откровенно

беззвучно плакала.

Так уж устроен человек, у каждого найдется причина

неожиданно опечалиться или порадоваться на любой момент своей