Всеслав Соло

Изида или Врата Святилища (Часть 1)

она,

опомнилась от задумчивого рассуждения вслух. 'Меня зовут

Наташа... Наташа -- запомни', -- молниеносно прозвучало у меня

в душе. От этих воспоминаний я не заметил, как промолчал

некоторое время.

-- Эй, да вы что, меня не слышите, Гриша?

'Наташа.. меня зовут Наташа -- запомните'.

-- Да, извините, -- вернувшись к настоящему моменту,

отозвался я.

-- Что это с вами? -- спросила Наташа.

-- Да нет, ничего, вспомнилось, как я познакомился с

Сергеем, -- соврал я. Когда я работал на теплоходе, у меня был

друг Миша, и я стал рассказывать, как я с ним познакомился, как

Сергей, чтобы хотя бы в перечислении событий не выдумать, не

врать, а походить на подлинного рассказчика:

-- Я тогда еще был совсем сопляком, а Серега вообще в

пацанах, практику у нас на 'Дунае' проходил, от речного

училища.

-- Вы плавали по Дунаю? -- поинтересовалась Наташа,

заботливо слушая мой рассказ.

-- Нет, это теплоход так назывался -- 'Дунай'.

-- А, понятно.

-- Так вот... -- приготовился я продолжить рассказ.

-- Простите, а вы на теплоходе кем работали? -- и Наташа

улыбнулась, словно догадалась о чем-то.

-- Боцманом, -- ответил я.

-- Я так и знала, -- не выдержав, рассмеялась она, -- не

обижайтесь, ради Бога.

-- Да я и не обижаюсь, но боцман действительно должен быть

увесистым на корабле.

-- Ну да, это потому, что вы матросов гоняете, они потому

и худенькие все, а вы себе в это время животик отращиваете. Вы

признайтесь -- так? Только чур не обижаться!

-- Если честно, то немного правды здесь есть, -- с

огромным трудом заставляя улыбаться Гришино лицо, сказал я для

поддержания шутки.

-- Вы и Сережу гоняли тоже? Только не врать! -- хохотала

Наташа.

-- Конечно гонял, а что? Он у меня как гвоздик по палубе

навытяжку ходил, особенно после нашего знакомства: я его

промуштровал.

-- Ну и как же это было? -- успокаиваясь от смеха,

спросила Наташа. -- Вы хотели рассказать, как вы познакомились.

-- Как было... -- И Гришино лицо приняло задумчивый вид.

-- Ха, -- ухмыльнулся я, -- дело было так: пригнали их,

молоденьких гавриков, три экземпляра -- один из них был Сергей.

-- Так-так, -- подзадорила меня Наташа.

-- Я почему-то тогда остановился на нем, выглядел он

довольно робко и настороженно, и я решил его в первый же вечер

поставить дежурить на вахту и дал ему задание выдраить корму

первой палубы. Решил я в конце вахты проверить, как там идут у

него дела, спускаюсь на первую палубу, прохожу мимо ресторана

(у нас теплоход туристский был) и только выворачиваю из-за угла

на корму, а мне в лицо вода как ударит, с ног до головы мокрый,

я думал, пробоина случилась, как заору: 'Стоп, машина!' -- но

тут же и осекся: это Серега мне в лицо ведро воды выплеснул,

ну, думаю, пацан, сейчас я тебя на канате за борт спущу.

-- И спустили? -- снова расхохоталась Наташа.

-- Да нет, жаль мне стало его -- 'Простите, простите, я не

хотел, я не думал' -- передумал я его наказывать, за бортом уже

ночь стояла, пришлось раздеваться до плавок и стирать свою

одежду, прямо в реке через борт, вода-то была грязная в ведре,

не мог же я в таком виде по кораблю мимо моряков пройти к себе

в каюту. Постирался и, пока моя одежда сохла, разговорились мы

с ним по душам, с моим подопечным. Так и познакомились, так и

сошлись. И с того самого вечера крепко, по-мужски понимали друг

друга.

Да и Серега перестал робеть, как-то обветрился на реке,

солнышком налился, посмуглел, матросский характер в нем

прорезался. Ему вообще все очень легко давалось.

Наташа перестала смеяться, будто опомнилась, что

сегодняшний день у нее не весел, и она облокотилась на стол и

закрыла лицо ладонями.

-- Я понимаю, -- сказал я, -- вам тяжело теперь... А мне

можно взглянуть на Сергея?

-- На спящего Сергея, -- добавила Наташа и встала из-за

стола. -- Пойдемте, -- решительно сказала она и, выйдя из

кухни, зашагала через прихожую в зал. И Гришино тело шло за

ней.

Мы вошли в зал, Наташа аккуратно отодвинула ширму,

огибающую диван, и я увидел себя.

На диване лежало человеческое тело, исхудалое и желтеющее

лицо без какого-либо выражения напоминало мумию.

Я лежал в темно-зеленом спортивном костюме, у меня его

раньше не было, видимо, его преобрела Наташа.