Эрик Бёрн

Игры, в которые играют люди

выбрать подходящий момент. Бестактность и запугивание со стороны

психотерапевта будут иметь такой же эффект, как в случае с надувшимся

ребенком. В конце концов пациент отомстит психотерапевту за его

неправильное обращение с ним точно так же, как ребенок может затаить обиду

на своих бестактных родителей.

С Брюзгой женского пола ситуация обычно такая же, если она злится на

своего отца. Но при этом надо учитывать, что ее игра Калека (Что вы

хотите от женщины, у которой был такой отец?) требует от мужчины-

психотерапевта большого такта и дипломатичности. Иначе он рискует оказаться

в положении отца этой женщины, то есть быть отнесенным к тому же классу

людей, куда попадают все мужчины, похожие на отца.

Думаю, в каждом из нас есть частица от игрока Ничтожества. Поэтому

цель анализа - свести эту игру до минимума. Ничтожество - это человек,

сверхчувствительный к Родительскому влиянию. Поэтому его Родитель скорее

всего будет в критические моменты вмешиваться и в его Взрослое состояние, и

в спонтанное поведение Ребенка, что вызывает у этого человека неуместное

или бестактное поведение. В экстремальных ситуациях Ничтожество сливается с

Подхалимом, Позером и Прилипалой. Не следует смешивать Ничтожество с

выбитым из колеи шизофреником, у которого не функционирует Родитель и едва

функционирует Взрослый, поэтому ему приходится справляться с миром с

позиции приведенного в замешательство Ребенка. Интересно, что в нашем

повседневном языке слово ничтожество применяют, как правило, для

характеристики мужчин, а иногда и мужеподобных женщин. В Ханже Обывателя

еще больше, чем в Ничтожестве. Слово ханжа обычно употребляется по

отношению к женщине, но иногда его употребляют применительно к мужчинам с

несколько женскими особенностями поведения.

ИЛЛЮСТРАЦИЯ

Рассмотрим следующий диалог между пациенткой (П) и врачом-

психотерапевтом (В):

П. Я начала новую жизнь - теперь буду всегда приходить вовремя.

В. Попробую не подвести вас.

П. А мне все равно, что *вы* будете делать. Я собираюсь начать ради

себя самой. Угадайте, что я получила по истории.

В. Четыре с плюсом.

П. Откуда вы знаете?

В. Потому что вы боитесь получить пятерку.

П. Да, я написала на пятерку, но потом перечитала работу, вычеркнула

три правильных ответа и вместо них вписала неправильные.

В. Мне нравится наш разговор. В нем совсем нет Ничтожества.

П. Вчера вечером я как раз думала, какой у меня прогресс. По-моему, во

мне сейчас Ничтожества не больше 17 процентов.

В. Ну, сейчас Ничтожество в вас на нуле, так что в следующий раз вы

можете позволить себе 34 процента.

П. Это все началось полгода назад: я посмотрела на свой кофейник и

вдруг впервые действительно увидела его. А теперь я слышу пение птиц, а

когда смотрю на людей, то их вижу! И самое замечательное, что я сама стала

настоящей. И не только вообще, я и сейчас, в эту минуту, тоже настоящая. На

днях я ходила по музею, смотрела картины. Ко мне подошел молодой человек и

сказал: Какой замечательный Гоген, правда? Я ответила: Вы мне тоже

нравитесь. После музея мы вместе зашли перекусить, и он оказался очень

славным парнем.

Этот диалог представляет собой свободный от игр и от присутствия

Ничтожества разговор между двумя независимыми Взрослыми, и нам хотелось бы

сопроводить его некоторыми пояснениями.

Я начала новую жизнь. Теперь буду всегда приходить вовремя. Это

заявление было сделано после того, как пациентка действительно пришла

вовремя. Раньше она постоянно опаздывала. Если бы она решила таким образом

воспитывать силу воли и ее решение стать пунктуальной было бы навязано

Ребенку Родителем только затем, чтобы быть нарушенным, пациентка объявила

бы о нем заранее:

Сегодня я опоздала последний раз в жизни. Это было бы не более чем

попытка начать игру. Однако ее заявление такой попыткой не было. Это было

решение, принятое Взрослым - не намерение, а проект. Пациентка и в

дальнейшем оставалась пунктуальной.

Попробую не подвести вас. Эта фраза не была ни подбадривающим

высказыванием, ни первым ходом в игре Я всего лишь пытаюсь помочь вам.

Пациентка обычно приходила после перерыва на обед у психотерапевта.

Поскольку она, как правило, опаздывала, он тоже привык не торопиться и