Журналисты расступились, пропуская Рыжую. Только сейчас, как это ни странно, я обнаружил, что она довольно хороша собой. И удивительно пропорциональна, на мой взгляд. А лицо… лицо было достойно кисти Леонардо или Рафаэля. Да что там великие итальянцы Эпохи Возрождения, со своими целлюлитными «красавицами», и их, простите, рожами! Тот же Микеланджело уронил бы от удивления кисти вместе с мольбертом, сражённый наповал её красотой!
– Тебя как зовут? – спросил я, взяв её за руку.
– Рыжая, – смущённо ответила она. – Он всегда так меня называл.
– Кто? – не понял я.
– Константин, – опустила голову она.
– Вы были…– я хотел сказать: «близки», но вовремя одумался, спросив:
– Знакомы?
– Да. Только давай не будем об этом. Это было три года назад. Как зовут тебя?
Все стоящие рядом заорали:
– Мастер!!
Я отмахнулся и ответил:
– Александр.
– После гонок будет шумное веселье. Ты останешься?
Тут-то я вспомнил, что мне давно пора быть дома, и мои родители с ума сходят, оборвав все телефоны города, начиная от полицейских участков, заканчивая клиниками и моргами – уж это я знаю… Ну и влетит же мне!
– Знаешь, Рыжая, мы с тобой ещё увидимся, очень скоро. Завтра. А сейчас, мне пора. Извини, мне самому не хочется уезжать, но так нужно. До завтра… Я поцеловал её. Сел в машину и медленно поехал. Все расступились, пропуская меня. Нависло неловкое молчание, но длилось оно недолго. Все хотели одного – веселья.
– Стойте! – закричал мне вдогонку один из организаторов гонок. – А как же приз? Пять тысяч долларов?
Я махнул рукой:
– Оставьте себе, для организации гонок в следующем году.
Он возразил:
– Нет, так нельзя. Если вы хотите пожертвовать эту сумму для организации следующих соревнований, то….
Он что-то торопливо написал на листочке бумаги.
– Вот, расписка…
Я положил бумажку в карман рубашки.
Я долго ехал в ту сторону, где по моему предположению должен быть мост, но его так и не было. Остановив машину, заглушил двигатель. Взял в руки мобильный, и тут же отложил его в сторону, как совершенно бесполезную вещь. Прилёг на сиденье и заснул.