задумчиво и
неуверенно проговорила я.
— Конечно ты начала понимать! — ее утверждение было
настолько комически торжественным, что я начала смеяться. — Ты
даже начала понимать, что такое намерение.
— Ты считаешь, что я начинаю становиться магом? —
спросила я. Все мое тело дрожало, как будто я старалась
подавить приступ хохота.
— С самого дня приезда ты все время то входила в
состояние сновидения, то выходила из него, — объясняла
Эсперанса. — Поэтому ты так часто засыпала. — На ее
улыбающемся лице не было не то что издевательства, но даже
следов снисходительности.
Некоторое время мы шли молча, а потом она объяснила, что
различие мага и обычного человека в том, что первый может
входить в состояние повышенного осознания по желанию. Она часто
слегка дергала меня за руку, будто подчеркивая каждое слово
своего утверждения, а потом доверительным тоном добавила: — Ты
постоянно сновидишь потому, что мы создали что-то вроде
защитного кокона вокруг тебя с первой ночи, когда ты приехала,
чтобы помочь тебе привести в порядок свою энергию.
Потом она призналась, что с момента, когда они впервые
встретили меня, они дали мне прозвище Фосфорите, маленький
огонек. — Ты сгораешь слишком быстро и бесполезно. — Она
жестом попросила меня сохранять покой и добавила, что я совсем
не знала тогда, как сфокусировать свою энергию. — Основным
следствием этого было то, что ты постоянно поддерживала образ
себя. — Она снова знаком попросила меня помолчать и сказала,
что то, о чем мы думаем как об индивидуальности, на самом деле
только идея. Она заявила, что весь объем нашей энергии
расходуется в зависимости от этой идеи.
Эсперанса слегка подняла брови и на ее лице появилось
выражение некоторой торжественности. — Достичь состояния
отрешенности, когда личность — только идея, которую можно
изменить по желанию, это действительно магическое действие,
самое трудное из всех, — сказала она. — Когда идея личности
отступает, у магов появляется энергия, чтобы нацелиться на
намерение и стать большим, чем то, что мы считаем нормальным
человеком.
Женщины, оттого что у них есть матка, во время сна могут
фокусировать свое внимание на чем-либо за пределами их снов с
большой легкостью, — говорила она. — Именно это ты и делала,
даже ничего об этом не зная. Объект, на котором фокусируется
внимание, становится мостом, соединяющим тебя с намерением.
— Какой же объект я использовала? — спросила я.
У нее в глазах промелькнула внезапная вспышка раздражения.
Затем она сказала, что обычно это было окно, или свет, или даже
кровать. — Ты так хорошо это делаешь, что предмет становится
твоей второй сущностью, — заверила она меня. — Поэтому у тебя
часто бывают ночные кошмары. Обо всем этом мы говорили с тобой,
когда ты была глубоко в состоянии повышенного осознания, и
тогда ты поняла, что как только перестанешь фокусировать
внимание на предметах перед тем как уснуть — тебе перестанут
сниться дурные сны.
— Так это ты исцелила меня? — спросила я.
Конечно же, моей самой первой реакцией было возразить ей.
Однако спустя мгновение я уже не могла с ней не согласиться.
После встречи с ними в Соноре я совершенно освободилась от
ночных кошмаров.
— Ты никогда полностью от них не освободишься, пока
будешь оставаться собой, — произнесла она. — Тебе безусловно
следует использовать свои способности к сновидению
осмотрительно и разумно. Поэтому ты здесь. И первый урок — это
то, что женщина должна через матку сфокусировать свое внимание
на предмете. Не на чем-либо из самого сна, но на каком-то
независимом предмете из мира, предшествующего сну.
Сам по себе объект не важен, — заговорила она быстрее. —
Что действительно важно, — это тонкий акт фокусирования
внимания на нем по желанию перед сном и во время дальнейшего
сновидения. — Она предупредила меня, что хотя все звучит
достаточно просто, это на самом деле труднопреодолимая задача,
выполнение которой может отнять годы. — Вот что обычно
случается: что-то побуждает спящего на мгновение сфокусировать
свое внимание на постороннем объекте, — сказала она.
— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что надо
использовать матку? — спросила я. — И как это делается?