ними скрывали его из виду. — Сейчас я пойду и
посмотрю, в самом ли деле Эсперанса там, где вы говорите, —
сказала я, поднимаясь на ноги.
Старик тоже встал и, повернувшись к ближайшему дереву,
снял висевшую на нижней ветке масляную лампу и джутовый мешок.
— Боюсь, я не смогу тебе позволить идти туда одной, — сказал
он.
— Это еще почему? — уязвленно возразила я. — Возможно,
вы об этом не знаете, но я здесь гостья Флоринды. И вчера
вечером я побывала в маленьком домике. — Я сделала небольшую
паузу, а потом веско добавила: — Я точно там была.
Он внимательно меня выслушал, но лицо его выражало
сомнение.
— Туда не так просто попасть, — предупредил он меня
наконец. — Я должен приготовить для тебя тропу, я должен… —
Тут он оборвал себя на полуслове, явно не желая чего-то
говорить. Он пожал плечами и повторил, что должен приготовить
для меня 'тропу'.
— Что там еще готовить? — раздраженно спросила я. — Вы
что, должны прорубаться через заросли чапарраля с помощью
мачете?
— Я смотритель. Я готовлю тропу, — упрямо повторил он и
присел на землю, чтобы зажечь масляную лампу. Брызнув маслом на
ветру, лампа вспыхнула ровным огнем. Его черты стали почти
бесплотными, лишенными морщин, словно свет лампы сгладил
отметины времени. — Как только я закончу сжигать эти листья, я
сам тебя туда отведу.
— Я помогу вам, — предложила я. Совершенно ясно, что
выжившего из ума старика надо было как-то ублажить. Я вслед за
ним принялась обходить лужайку и собирать листья в кучки,
которые он тут же сжигал. Как только зола остывала, он сметал
ее в джутовый мешок. Мешок был окантован пластиком. Эта
своеобразная деталь — пластиковая окантовка — пробудила
полузабытые воспоминания детства.
Пока мы сметали кучки золы в мешок, я рассказала ему, что
когда я ребенком жила в деревушке вблизи Каракаса, меня по
утрам часто будил шорох грабель. Тогда я выскальзывала из
постели и на цыпочках пробиралась по коридору, мимо комнат моих
родителей и братьев в салон, выходивший на площадь. Стараясь не
скрипеть петлями, я открывала деревянные ставни на окнах и
протискивалась через кованую решетку. Старик, чьей обязанностью
была уборка площади, всегда встречал меня беззубой улыбкой, и
вместе мы сгребали в кучки листья, опавшие за ночь,— прочий
сор убирался в мусорные ящики. Мы сжигали кучки листьев, а
остывшую золу сметали в джутовый мешок с шелковой окантовкой.
Он утверждал, что водяные феи, живущие в священном ручье в
ближних горах, превращают эту золу в золотую пыль.
— А вы тоже знаете о феях, которые превращают золу в
золотую пыль? — спросила я, видя, как понравилась моя история
смотрителю.
Он не ответил, а только рассмеялся так весело и
самозабвенно, что и я не смогла удержаться от смеха. Не успела
я глазом моргнуть, как мы добрались до последней кучки золы у
сводчатого прохода в углублении стены; узкие деревянные ворота
были распахнуты настежь.
За зарослями чапарраля, почти скрытый сумерками, стоял
другой дом. В окнах его не было ни огонька, и он словно уплывал
от меня в даль. Задавшись вопросом, не является ли этот дом
плодом моего воображения, местом, запомнившимся в сновидении, я
все время моргала и протирала глаза. Что-то здесь не так,
решила я, вспомнив, как заходила прошлым вечером в дом ведьм
вместе с Исидоро Балтасаром. Меньший дом стоял тогда справа от
большего. Как же тогда, спрашивала я себя, могла я видеть это
место из ведьминого заднего двора? Пытаясь сориентироваться в
пространстве, я перемещалась то туда, то сюда, но не смогла
определить, где нахожусь. Я наткнулась на старика, сидевшего на
корточках у кучки золы, и упала.
С поразительной ловкостью он поднялся и помог мне встать.
— Ты вся в золе, — сказал он, отирая мне лицо завернутой
манжетой своей защитной рубашки.
— Да вот же он! — закричала я. Резко очерченным силуэтом
на фоне неба ускользающий от меня дом показался всего в
нескольких шагах. — Вот он, — повторяла я, подпрыгивая на
месте, словно таким способом могла удержать этот дом на месте и
во времени. — Это настоящий дом ведьм, — добавила я,
остановившись перед стариком, чтобы он смог окончательно
стереть золу с моего лица. — Большой дом — это всего лишь
фасад.
— Дом ведьм,