у меня внутри сумятицы. — Старый маг,
с которым я работаю, недавно меня этому научил.
— Как ты думаешь, он смог бы научить и меня?
— Да, я думаю, научил бы. — Казалось, что он поразился
собственному утверждению. — Если он почувствует в тебе то, что
чувствую я, он несомненно попытается.
— А ты знал что-то о магии прежде? — спросила я робко,
медленно оправляясь от смятения.
— В Латинской Америке каждый думает, что он это знает,
думал так и я. В этом отношении ты мне напомнила меня самого.
Как и ты, я был убежден, что имею понятие о том, что такое
магия. Но затем, когда я по-настоящему с ней соприкоснулся, она
оказалась вовсе не такой, как я думал.
— А какой она оказалась?
— Простой. Настолько простой, что это пугает, — поведал
он. — Мы боимся магии, потому что думаем, что она таит в себе
зло. В этой магии, с которой встретился я, нет ни капли злого
умысла, и поэтому она пугает сильнее всего.
Я прервала его и вставила, что он, должно быть, имеет в
виду белую магию, в противоположность черной.
— Не мели ерунды, черт возьми! — внезапно набросился он
на меня.
Я была настолько шокирована тем, что он со мной говорит в
таком тоне, что судорожно ухватила ртом воздух. Я мгновенно
была опять отброшена в состояние смятения. Он отодвинулся,
чтобы избежать проявлений моего гнева. Он осмелился на меня
кричать! Я так разозлилась, что думала, что лопну от злости. В
ушах у меня шумело, перед глазами плыли темные пятна. Я бы
ударила его, если бы он так ловко не отскочил от меня на
безопасное расстояние.
— Ты очень недисциплинированна, — сказал он и снова сел.
— И весьма несдержанна. Твоя няня, видать, прощала тебе все
грехи и цацкалась с тобой так, словно ты хрустальная.
Заметив, что я сердито нахмурилась, он продолжил и сказал,
что на самом деле закричал на меня вовсе не потому, что
разозлился или не сдержался.
— Лично меня не волнует, слушаешь ты или нет, — объяснил
он. — Но это волнует кое-кого еще, ради кого я и закричал на
тебя. Того, кто за нами наблюдает.
Поначалу это сбило меня с толку, затем я почувствовала
себя неловко. Я стала оглядываться по сторонам, пытаясь
выяснить, не его ли маг-учитель за нами наблюдает.
Он, не обращая на меня внимания, продолжал:
— Мой отец никогда не говорил мне, что у нас есть
постоянный свидетель. А не говорил он этого, потому что сам об
этом не знал. Точно так же, как и ты сама об этом не знаешь.
— Что за чушь ты тут несешь? — мой резкий злой голос
отражал то, что я в данный момент ощущала. Он закричал на меня,
он меня оскорбил. Меня окончательно вывело из себя то, что он
продолжал говорить так, словно бы ничего не случилось. Если он
думает, что я не придам значения его действиям, то его ждет
сюрприз. 'Это тебе даром не пройдет, — подумала я, злобно
усмехнувшись в его адрес. — Только не со мной, приятель'.
— Я говорю о силе, сущности, присутствии, которая не
является ни силой, ни сущностью, ни присутствием, — объяснил
он с ангельской улыбкой на лице. Он, по-видимому, совершенно не
обратил внимания на мое воинственное настроение. — Звучит как
бессмыслица, но это не так. Я имею в виду нечто такое, о чем
знают лишь маги. Они называют это духом. Нашим личным
наблюдателем, нашим постоянным свидетелем.
Не знаю точно, какое именно слово и как привело к этому,
но внезапно он приковал к себе мое внимание. Он продолжал
говорить об этой силе, которая, по его словам, не была Богом
или чем-то, имеющим хоть какое-то отношение к религии или
морали. Это была безличная сила, энергия, которая оказывалась в
нашем распоряжении, если только мы научимся обращать себя в
ничто. Он даже взял меня за руку, и я этому не противилась. На
самом деле, мне нравилось ощущать мягкое касание его сильной
руки. Я чувствовала какое-то нездоровое очарование той странной
властью, которую он надо мной имел. Я была поражена тем, что
желаю сидеть с ним на этой скамейке до бесконечности и держать
свою руку в его.
Он продолжал говорить, а я — прислушиваться к каждому его
слову. Однако в то же время мое извращенное любопытство жаждало
узнать, когда же он схватит меня за ногу. Поскольку я знала,
что моей руки ему будет недостаточно, а остановить его я никак
не смогу. Или я просто не хочу ничего делать, чтобы его
остановить?