почувствовала мой страх. Она
наклонилась ко мне и успокаивающе похлопала по руке.
— Что именно ты хотела узнать?
— Я подумала, что видела тебя во сне, — выпалила я, но,
заметив смех в ее глазах, добавила:
— А сейчас я сновижу?
— Да, но ты не спишь, — ответила она, медленно и четко
выговаривая слова.
— Но как я могу сновидеть и не спать?
— Некоторым женщинам легко удается проделывать это, —
продолжала она. — Они сновидят, но не спят. Ты — одна из них.
Другие целую жизнь учатся этому.
В ее голосе я ощутила оттенок восхищения, хотя мне это не
польстило. Наоборот, я еще больше заволновалась.
— Но как возможно сновидеть и не спать? — продолжала
настаивать я.
— Если бы я объяснила тебе, как это возможно, то ты все
равно бы не поняла, — произнесла она. — Прими мои слова
такими, как есть, и отложи их до того, как время даст тебе свои
объяснения. — И снова она похлопала меня по руке и добро
улыбнулась. — В настоящий момент тебе просто нужно знать, что
для тебя я — это та, кто приносит сновидения.
Я не считала, что этого достаточно, но не осмелилась об
этом сказать. Вместо этого я спросила:
— Проснулась ли я в тот момент, когда ты исцеляла меня от
кошмаров? И сновидела ли я тогда, когда сидела на поле вместе с
Делией и другими?
Эсперанса долгое время разглядывала меня, а затем мудро
кивнула, словно решилась открыть мне величайшую истину.
— Ты слишком глупа, чтобы увидеть тайну того, чем мы
занимаемся.
Она произнесла это так отстраненно, так неосуждающе, что
во мне не возникло ни обиды, ни желания попытаться опровергнуть
ее слова.
— Но ты сможешь помочь мне увидеть это, правда? —
страстно попросила я.
Остальные женщины захихикали. Это скорее напоминало шепот,
раздававшийся вокруг меня, приглушенный хор. Создалось
впечатление, что звук исходит не от женщин, а от теней этого
патио. Это было не хихиканье, а скорее шелест, деликатное
напоминание, которое заставило меня не только растерять все мои
возражения, — исчезли и тревожащие меня сомнения. Теперь без
тени сомнения я знала, что я бодрствовала и сновидела
одновременно. Это было знание, которое я не могу объяснить. Это
было нечто, невыразимое словами.
Однако уже спустя несколько мгновений я ощутила
необходимость проанализировать свое понимание, поместить его в
определенную логическую схему.
Эсперанса смотрела на меня с явным удовольствием. Затем
она сказала:
— Я хочу объяснить тебе, кто мы и чем занимаемся.
Она предварила свои объяснения предостережением,
предупредив меня, что в то, о чем она собирается рассказать
мне, будет трудно поверить. Поэтому я должна буду остановить
собственные суждения и слушать ее, не перебивая и не задавая
вопросов.
— Ты способна это сделать?
— Естественно, — выпалила я в ответ.
Мгновение она молчала и глаза ее мысленно оценивали меня.
Она должна была ощутить мою неуверенность и вопрос, который
готов был сорваться с моих губ.
— Не то чтобы я просто не хотела отвечать на твои
вопросы,— продолжала она. — Но именно сейчас ты не в
состоянии понять ответ.
Я кивнула, но не в знак согласия, а испугавшись, что если
я хотя бы пикну, она вообще прекратит говорить.
Голосом, скорее напоминающим нежный шепот, она поведала
мне нечто невероятное и удивительное. Она сказала, что является
духовным наследником магов, живших в долине Оахака за много
тысяч лет до прихода испанских конкистадоров.
Долгое время Эсперанса молчала. Глаза, взгляд которых
остановился на многоцветном душистом горошке, казалось,
ностальгически погрузились в прошлое. — Я называю часть
деятельности этих магов, имеющую к тебе отношение, сновидением,
— продолжала она.— Этими магами были мужчины и женщины,
обладавшие необычными силами сновидения, и они делали такое,
что невозможно себе представить.
Обхватив колени руками, я слушала рассказ Эсперансы. Она
была удивительной рассказчицей и обладала прекрасной мимикой.
Ее лицо менялось с каждым поворотом линии ее рассказа.
Временами это было лицо молодой женщины, временами — старухи,
временами — мужчины или невинного и шаловливого ребенка.
Она рассказала, что много тысяч лет тому назад мужчины и
женщины обладали знанием, которое