Конфуций удаляется в Ци и возвращается снова в Лу в следующем году (516–515 годы до н. э.)
За год до возвращения Конфуция в Лу в государстве этом происходили большие беспорядки. В нем было три рода, неправильно породнившихся с герцогским домом и державших долгое время правителей в зависимом от себя состоянии. Они являются часто в «Разговорах» под именами Цзи, Шу и Мэн. И хотя Конфуций свободно говорил об их узурпаторстве20, но он также был в некоторой зависимости от рода Ци и находился в частом общении с членами всех трех родов. В 516 году до н. э. герцог Чжоу стал в явно враждебные отношения с ними и, будучи побежден, убежал в государство Ци, прилегавшее с севера к государству Лу. Сюда также ушел и Конфуций, чтобы избежать начавшихся беспорядков на родине. Ци находилось тогда под управлением герцога, впоследствии провозгласившего себя королем, который «имел тысячу упряжек, каждая из четырех лошадей, но в день его кончины народ не мог помянуть его ни одним добрым словом»21. Главным министром у него был, однако, Янь Ин, чрезвычайно способный и достойный человек. При дворе его сохранялась музыка древнего мудреца, императора Шуня, первоначально перенесенная в Ци из государства Цэнь.
Судя по «Семейным изречениям», по дороге в Ци случился инцидент, который может служить образчиком того, как Конфуций пользовался всяким случаем для беседы со своими учениками. Когда они проходили около горы Тай, они встретили рыдающую женщину, склонившуюся над могилой. Конфуций выглянул из своей коляски и, прислушавшись некоторое время к тому, что говорила женщина, послал Цзы Лу спросить у нее о причине ее горя. «Вы плачете, как если бы вы испытали печаль из печалей», – сказал Цзы Лу. Женщина отвечала: «Да, это так. Отец моего мужа погиб здесь от тигра, муж мой также, а теперь сына моего постигла та же участь». Конфуций спросил ее, почему она не ушла с этого места, и на ее ответ: «Потому что здесь нет жестокого правительства», – обратился к своим ученикам и сказал: «Запомните это, дети мои, жестокое правительство гораздо хуже тигра».
Как скоро они перешли границу Лу, он тотчас же заметил по походке и манерам мальчика, который нес кувшин, влияние музыки древних и приказал кучеру своему торопиться ехать в столицу. Прибывши туда, он услышал мелодию и так был поражен ею, что в течение трех месяцев не мог испытывать вкуса пищи. «Я не думал, – сказал он, – что может быть такая прекрасная музыка, как эта». Герцогу Цзину поправились беседы с ним, и он предложил ему управлять городом Линцю, от доходов которого он мог бы получать значительную поддержку для себя; но Конфуций отказался от этого предложения и сказал своим ученикам: «Высший человек должен получать награду только за те услуги, которые он оказал. Я подал совет герцогу Цзину, а он, еще не послушав его, захотел одарить меня таким местом. Он очень далек от понимания меня».
Однажды герцог спросил его по поводу управления и получил характерный ответ: «Существует правление, при котором князь есть князь, министр есть министр, когда отец есть отец, а сын есть сын»22. Однажды, когда Цзы Лу спрашивал Конфуция, что бы он считал более всего необходимым, если бы ему было вверено управление государством, Конфуций ответил: «Надо под словами понимать то, что они действительно означают»23 Ученик понял, что ответ был широк по своему значению, но он был в сущности тот же самый, который был сказан герцогу Цзину. Природа обладает совершенно достаточными данными для того, чтобы можно было управлять при всевозможных общественных отношениях. Если то, что дала нам природа, поддерживать и развивать согласно его истинному значению, то можно было уверенным, что овладеешь хорошим управлением. Это и было первым принципом в политической этике Конфуция.
Что касается «исправления имен», то исправление означает здесь то, чтобы назвать вещи их именами, люди же всегда склонны этого не делать и путать понятия; добро называть злом и наоборот.
В другой раз герцог на подобный же вопрос получил ответ, что искусство управления лежит в экономном пользовании доходами, и, так как такое рассуждение ему понравилось, он решил удержать философа в своем государстве и предложил ему управлять полями Ниси. Его главный министр Янь Ин разубедил его, однако, в этом намерении, говоря: «Все эти ученые люди не практичны, их нельзя слушать. Они высокомерны и самодовольны в своих мудрствованиях и не удовольствуются низкими местами. Они придают высокую ценность всем похоронным обрядам, предаются часто своей печали и растратят свое имущество на роскошные похороны, так что будут только вредны для нашей жизни. У этого господина Куна тысячи странностей. Нужны целые поколения, чтобы разобраться в его учении о церемониях: о том, как идти вверх и как идти вниз. Теперь не время рассуждать о его правилах приличия. Если вы, государь, желаете воспользоваться им для того, чтобы переменить привычки Ци, то вы при этом не ставите первой заботой ваш народ»24. Может быть, слова эти и не принадлежали Янь Ину, но они должны представлять довольно точно чувства многих государственных деятелей эпохи Конфуция. Герцог Ци вскоре устал иметь у себя такого учителя и заметил: «Не могу я обходиться с ним, как обходился бы с начальником рода Цзи». Наконец, он сказал: «Я стар, не могу пользоваться его учением25. Замечания эти высказывались прямо Конфуцию или доходили до его слуха26. Самоуважение не позволяло Конфуцию оставаться дольше в Ци, и он вернулся в Лу.