Таковы были вопросы, которые волновали умы Субгути и Качеяны. И когда они начали рассуждать о них, то стали сомневаться, но все-таки они не переставали быть правоверными брахманами.
Однажды Субгути, начальник Кударагары, пришел к своему сыну с веселым лицом и сказал:
– Мальчик мой, Качеяна, мне кажется, что я нашел решение задачи. Это явилось у меня тогда, когда я читал Яджурведы по поводу установления огненных жертвоприношений Начикеты. Теперь мне это совершенно ясно, и я расскажу тебе об этом. Собери побольше листьев с большого пальмового дерева в нашем саду, набели их, обрежь их концы и приготовь для писания. Мне очень хочется придать окончательную форму моим мыслям, пока я не забыл их.
И сказал Качеяна пытливо:
– Скажи мне вкратце, в чем решение, которое ты нашел?
И начальник-брахман ответил:
– Слушай, я расскажу тебе. Смерть – это великий учитель глубочайших задач жизни. Тот, кто хочет узнать бессмертие, должен войти в чертоги смерти и узнать от смерти тайну жизни. Нет ни одного ребенка, рожденного в этом мире, который бы не был предназначен как приношение смерти. Но смерть не есть Брама. Она не есть руководитель и Господь. Она предзнаменует разложение, но не может уничтожить души, и человек, который боится ее, не обладает тремя дарами. Смерть допускает для тех, кто вошел в ее чертоги, возвращение и возрождение. Она допускает дальше, что поступки людей не погибают и, наконец, она открывает мужественному исследователю тайну жизни.
И сказал Качеяна:
– Глубоки эти мысли, отец; но главная вещь, чему же учит смерть?
Субгути собрал свои мысли и после некоторого молчания сказал:
– Учение Благословенного глубоко поразило мой ум, но я еще недостаточно убежден, чтобы признать основные положения нашей священной религии ни к чему не годными. Неужели великая огненная жертва только пустой обычай, который не дает никакого плода? Ежели бы это было так, то наши мудрецы действительно только слепые вожатые слепых. Жертвоприношения наши бесплодны и служат только для того, кто не победил желания своего сердца, и не развязал узы, связывающие его со всем преходящим.