Сердце гулко билось в груди, сотрясая тело, будто вот-вот разорвёт его изнутри. Тая с изумлением осмотрелась вокруг, цепляясь взглядом за смутные очертания в надежде понять, где оказалась и что происходит. Всё вокруг было пугающе незнакомым! Стены комнаты, тусклый свет лампы, затхлый запах, поднимающийся будто из подвала, и даже угрожающая тишина. Тени, дрожащие на стенах, напоминали зловещие лица, застывшие в безмолвной угрозе. Всё это несло с собой странные ощущения, сводящие с ума. Тая с трудом приподнялась, ощущая каждое движение, как нечто чуждое, словно тело сопротивлялось и потеряло управление. Пальцы дрожали, как у марионетки, и казалось, что они ей не принадлежат. Склонившись, посмотрела удивленно на руки, и дыхание моментально сбилось. Это были не её руки!!! Худые, с тонкими пальцами, изрезанные и покрытые ссадинами, они выглядели совсем иначе – незнакомыми и пугающими.
С диким страхом нащупала лицо, но и оно было другим! Всякий раз, когда пальцы касались кожи, сердце сжималось, будто она проверяла реальность кошмара. Под кончиками пальцев ощущались шрамы и царапины. Щёки были впалые, скулы острые, а губы потрескавшиеся, с засохшей кровью.
Тая медленно повернула голову и, затаив дыхание, увидела в тусклом свете большое зеркало на стене. Оно было старым и треснутым, как будто само испугалось отражать то, что происходило раньше в этой комнате… Она встала, преодолевая дрожь, и, шатаясь, подошла ближе. Словно зыбкая тень приблизилась к зеркалу. Взглянув на отражение, в изумлении вскрикнула…
Из мутной поверхности на нее смотрела чужая женщина. Молодая, но измождённая, с растрёпанными тёмными волосами, свалявшимися в пряди. Синяки и ссадины, покрывали шею, плечи, руки. Кожа была бледная, почти серая, словно давно не видевшая солнце. На губах запекшаяся кровь – свидетельство боли, которую тело переживало до этого.
– Это… не я.. – голос Таи прозвучал хрипло, надломлено, будто бы даже он изменился. Отшатнулась назад, но отражение следовало за ней. Руки – эти чужие, изувеченные руки – судорожно схватили себя за грудь, за плечи, словно пытались разорвать невидимые цепи.