Тая долго не могла уснуть и металась в постели… Мысли, словно беспокойные волны, накатывали одна за другой, разбивая сон на мелкие осколки. Образ мужчины, приходившего вчера вечером на прием, не отпускал, оставляя в душе глубокий, болезненный след. Его взгляд – мрачный и холодный, словно тёмные бездны, – пронзил её сознание сотнями невидимых игл. Выражение глаз поселилось в памяти, лишая покоя. Но ещё сильнее в душу вонзились слова признания Михаила, звучавшие в голове как гулкий набат:
– Да, я убил её. Убил! Убил!..
Эта исповедь, тяжёлая и зловещая, словно ядовитый туман, заполнила комнату. Жуткая правда обжигала сердце Таи, вытесняя последние крупицы умиротворения.
И когда наконец-то получилось сомкнуть глаза, сон не наступил, а просто обрушился, как непроницаемая, тяжелая завеса. Ночь окунула в густую тишину, такую плотную, будто это были сумерки перед бурей. Женщина погружалась в вязкую тьму, а тело наливалось странной тяжестью. Сознание, уносилось в темноту, увлекая за собой как в бездонную пропасть. В последний миг Тая ощутила, как исчезает сама и растворяется в этом черном потоке. Вместо долгожданного сна и покоя её встретил, густой и гнетущий мрак.
Она вдруг, с ужасом ощутила себя в незнакомом месте! Это уже не её кровать и дом… Вместо мягкой и теплой постели под спиной оказалась холодная поверхность. Пальцы нащупали что-то твёрдое, покрытое грубой тканью, и это прикосновение заставило вздрогнуть. Дрожь пробежала по телу, дыхание стало прерывистым. Тая открыла глаза попыталась подняться, но слабость накрывала, как плотное одеяло. Воздух, казалось, был густым, отравленным – каждое движение давалось с трудом, каждый вдох напоминал борьбу.