Позже, в такие особо священные ночи – восьмую, четырнадцатую и пятнадцатую по лунному календарю – я пребывал в таких внушающих благоговейный трепет и заставляющих вставать волосы дыбом обителях, как святилища духов в садах, лесах и у подножий деревьев. Когда я пребывал там, олень мог проскочить мимо меня, или павлин срывался с ветки, или ветер шелестел листьями. Тогда я думал: «Наверняка это и есть страх и трепет, надвигающиеся на меня».
Я подумал: «Почему я просто продолжаю ожидать этот страх и трепет? Что, если я буду усмирять страх и трепет, сохраняя ту позу8, в которой я нахожусь, когда они овладеют мной?».
И когда я шёл, страх и трепет овладели мной, но я не останавливался, не садился и не ложился, пока не усмирил этот страх и трепет. Когда я стоял, страх и трепет овладели мной, но я не шёл, не садился и не ложился, пока не усмирил этот страх и трепет. Когда я сидел, страх и трепет овладели мной, но я не шёл, не стоял и не ложился, пока не усмирил этот страх и трепет. Когда я лежал, страх и трепет овладели мной, но я не шёл, не стоял и не садился, пока не усмирил этот страх и трепет.
МН 4
– И тут мне на ум пришли три сравнения, которые я никогда раньше не слышал.
Вообрази, что в воде лежало бы мокрое, напитанное влагой полено и пришёл бы человек с палочкой для розжига, думая: «Я разожгу огонь, я получу тепло». Как ты думаешь, смог бы этот человек разжечь огонь и получить тепло посредством трения палочки для розжига о мокрое, напитанное влагой полено, лежащее в воде?
– Нет, господин. И почему нет? Потому что это мокрое, напитанное влагой полено, и, помимо этого, оно лежит в воде. Таким образом, этот человек обрёл бы лишь усталость и разочарование.