3) эко-общение является взаимным общением по-разному активных сторон-систем, не ограничиваемое субъект-объектным отношением;
4) эко-общение всегда ВЗАИМНО – в любви, доброте, красоте, мудрости и других позитивных качествах.
5) как и сама жизнь, эко-общение имеет особую геометрию: его стороны несимметричны друг другу, будучи взаимным дополнением двух принципиально разных, но не враждебных друг другу сторон, составляющих специфическую бинарную систему, состоящую из автономных подсистем;
6) эко-общение постоянно в своем НЕПОСТОЯНСТВЕ как непостоянна сама Природа. Сколь бы ни был уникален каждый миг этого общения, само оно постоянно и неизменно. Оно пронизывает всю жизнь человека, особенно женщины.
Помимо поэзии очень близки к этому экофильному общению такие виды творчества, как икебана, живопись, театр, чайная церемония… Эти свойства эко-общения как целого, будучи по своему происхождению свойствами Природы, все же не сводятся только к ним. Помимо этого, имеются еще и специфические свойства эко-общения, которые не являются свойствами Природы, хотя и выводимы из нее. Японская лирика говорит, конечно, и о трехстороннем, и о многостороннем общении (Природа, друзья, родные и я), но никто (и ничто) не противостоит непосредственному общению-с-Природой. В японской культуре, в отличие от более привычной нам античной традиции, НИКАКОЙ предмет не «заслоняет» собой ни человека, ни Природу.
Женщина, конечно, «удваивает» себя в ребенке, не противопоставляя его ни себе, ни остальной Живой Природе. Японская традиция чужда предметному «утроению», «усложнению» и в итоге умерщвлению эко-общения, какое мы привыкли видеть в западной культуре, в т. ч. и психологии. В Японской лирике нет никакой вычурности, надуманности. У Кавабата Ясунари, к примеру, явно просматривается живая связь человека с живыми «предметами»: в них ощущается жизнь самого художника; «предмет» сливается с Природой:
Долгий вешний день! // Лодка с берегом неспешно // Разговор ведёт.
(/33/, с. 197)