потому что он уже перешел зарегистрированную возрастную черту, хотя и был довольно здоров. Я проводил семинар о смерти на лужайке собственного дома с парой сотен участников. Он вышел, послушал несколько минут, а потом ушел и следил за игрой в мяч. Потом, когда я вернулся, он сказал: «Народу-то у тебя сегодня сколько!». Он и не собирался слушать. Мне хотелось бы иметь возможность сказать ему «Позволь мне поделиться с тобой кое-чем, что облегчит твои заботы, потому что ты мой отец и я тебя люблю». Но с другой стороны мы просто два человека, которым довелось быть в воплощении, в этот раз, когда он мой отец, а я — его сын, и наш подход к жизни совершенно разный. Я начал было наступать на него, но потом перестал. Мое сострадание немного созрело, и я мог просто любить его таким как он есть — в его совершенстве.
Позднее он несколько раз задавал вопросы о смерти и медитации. А несколько недель назад за обедом он сказала «Благодаря нашим беседам в этом году я вроде бы не так озабочен смертью, как бывало. Иной раз я почти жду ее».
Есть книга под названием «Жизнь после жизни», с которой меня ознакомила Элизабет Кублер-Росс. В книге рассматривается 150 случаев с людьми, которых объявили клинически умершими, а они потом оживали. Одни — от несчастного случая, другие в операционной палате. Многие из них описывали свои переживания в течение того времени, когда их считали мертвыми, — полет, пересмотр своей жизни, встречи с другими, с друзьями или родственниками, ранее умершими, и встречи со световыми сущностями. Сила этих данных — в сходстве описываемых переживаний. Уроки такого рода являются значительным шагом в деле привнесения вопроса жизни после смерти в сферу западного ума и, таким образом, рассеяния озабоченности в связи со смертью.
Мои посещения доктора Росс чрезвычайно обогатили мою оценку возможностей работы с умирающими. Будучи весьма компетентным врачом, — практиком и психиатром, эта маленькая швейцарка пережила много глубоких восприятий в связи с тем, что кроется за смертью, и передает глубокий мир и успокоение своим пациентам.
В то, чтобы быть сознательным, входит и условие не пытаться наложить какую-то ограниченную рациональную модель на то, — как миру быть, — а скорее осознать, что эта рациональная модель есть конечная подсистема, а закон вселенной — бесконечная. Работать с умирающими в свете этих парадоксов — значит видеть совершенство умирания, и в то же время постоянно работать для облегчения входящего в это страдание и приготовление человека к моменту