Малайский театр теней
Мир как театр теней – образ древний, универсальный, но мало где он обрел такую глубину и разработанность, как в исламском мистицизме. Малайский суфий Хамза Фансури, зная мудрость, воплощенную в яванском теневом театре ваянг кулит, видел в игре света и тени на экране совершенную метафору бытия. Эта метафора – ключ к пониманию суфийской космологии, природы реальности и конечной цели духовного пути – растворения в Едином.
Все начинается, как учат суфии, с Вахда – Изначального Единства, которое, однако, еще не есть само Непостижимое Ничто, но его первая эманация, его «тень». На этой ступени, на этом предвечном экране, и разворачивается великий театр теней – ваянг. Все многообразие тварного мира, все существа, все события – это лишь ваянг, тени, отбрасываемые куклами. А кто же движет этими куклами, кто является источником их кажущейся жизни и действия? Это Даланг – кукловод, режиссер, сам Всевышний Бог, единственный подлинный Актер за ширмой бытия.
Эта метафора радикально переосмысляет наше восприятие реальности. Бренный мир со всеми его обитателями – лишь тени, лишенные собственной субстанции, полностью зависимые от Света за экраном и от руки Даланга. Знай, о скиталец, напоминает суфийский поэт, что твое собственное «я», твоя индивидуальность, твои мысли и чувства – тоже лишь ваянг, тень, мелькающая на мгновение и не имеющая независимого существования. Она реальна лишь в той мере, в какой отражает свет Даланга, но сама по себе – иллюзия.
Однако суфийский путь не останавливается на простом осознании иллюзорности мира и себя как тени. Это лишь начальная ступень, подготовка к главному прозрению. Что есть сам Даланг? Что есть эти куклы-тени? Какова высшая истина об этом вселенском спектакле, об отношении Господина и слуги, Творца и творения?
Даланг и ваянг, Господин и слуга, и даже само наше бытие, наше «я» – все это в конечном счете относительно. Это категории, необходимые для описания игры, но не отражающие Абсолютную Реальность. Они – часть той двойственности, которую необходимо преодолеть.
Какова же последняя истина? «Зрение опустошается, побежденное Единым». Это описание состояния фана – мистического исчезновения, растворения. Когда адепт приближается к созерцанию Единого, сама способность различать, воспринимать отдельные формы, включая и себя, и Бога как «Другого», исчезает. Исповедники, пророки, святые – все они «слепнут, лишаются слуха, дара речи, вкуса». Это не физическая слепота, но духовное состояние, когда все чувства и сам разум тонут в ослепительном Свете (или Тьме) Абсолюта, который превосходит любое восприятие.
Душа и тело, само различие между ними, растворяются в Небытии, возвращаются в то состояние, которое было до их сотворения. Это не просто осознание своей теневой природы, но полное исчезновение тени в Источнике Света. Истинное совершенство заключается в том, чтобы «покончить со всяким восхвалением и поклонением, признанием кого-то Господином». Ибо в Чистом Ничто, в Абсолютной Реальности, нет места двойственности, нет разделения на поклоняющегося и Поклоняемого.
«Слуга исчезает, не став Господином». Тень не становится кукловодом. Творение не становится Творцом. Оно просто исчезает, растворяется в своем Истоке, осознавая свою изначальную нераздельность с Ним, которая была лишь временно забыта в игре теней.
Вот оно – «высшее видение»! Не просто видеть мир как театр теней, но пережить исчезновение и театра, и зрителя, и самого Даланга как отдельной сущности в безмолвии и полноте Единого, которое есть Чистое Ничто за пределами всех имен и форм. Метафора ваянга, начавшись с разделения на Даланга и тень, приводит суфия к точке, где сама эта метафора рушится, оставляя лишь неописуемую Реальность.