Разговор с бароном Оффенбахом о дороге к Исаву
Зашел как-то разговор со старым другом. Другом весьма своеобразным – бароном Оффенбахом. В миру он был известен под другим именем, почти прозвищем: Яков Франк, «простак». Но простаком он не был. Скорее уж – зеркалом, отражавшим и искажавшим все лики веры и безверия.
Его считали Мессией. Не меньше. Реинкарнацией Шабтая Цви, того самого Царя Иудейского, наместника Бога, чье падение в ислам потрясло основы еврейского мира. Франк, говорили его последователи, унаследовал душу Мессии, а значит – и его миссию.
А миссия эта была страшна и парадоксальна. Не просто спасти «погибших овец дома Израилева», как Ешуа га-Ноцри. О нет, Шабтай и Яков замахнулись на большее – на спасение всех падших душ. И не только евреев. Их путь лежал в самую бездну Шеола, в царство клипот, нечистых оболочек, где томились плененные искорки Божественного Света. Без этих искр – нет окончательной победы, нет Тикун Олам, исправления мира.
Но как войти во тьму, не став ее частью? Similia similibus curantur – подобное лечится подобным. Чтобы сойти к таниним, змеям и драконам клипотических миров, Мессия должен облачиться в их шкуру. Принять их форму. Стать одним из них. «Мудрый, яко змий» – это не метафора. Это прямое указание. Он должен стать Нахаш га-Кадош – Святым Змием. Тем, кто несет не яд смерти, но яд Мудрости, способный исцелить даже самые падшие души, самые глубоко застрявшие искры.
Ради этой страшной миссии они шли на немыслимые жертвы. Отрекались от своей веры, от своей идентичности. Не искренне, конечно, – так же, как мараны, тайные иудеи Испании, внешне принимавшие христианство. Шабтай Цви стал мусульманином Мехметом Эфенди. Его преемник Барухия Руссо – Осман-бабой. Яков Франк, пройдя через ислам, принял католицизм и стал Иосифом.
Жертвенный путь? Или хитроумный маскарад? Франк называл это «дорогой к Исаву». В раввинистической традиции Исав – символ Эдома, а позже – христианства. Но для Франка это было нечто большее. Это был путь в чужое, во враждебное, путь через отрицание Закона. Его принцип шокировал: «Нарушение предписаний Торы – это и есть их выполнение». Особенно это касалось запретных связей, сексуальных табу. Он погружался в «грех» не ради удовольствия, а ради… спасения. Чтобы извлечь искры святости из самой грязи.
Он ссылался на Тору, на путешествие праотца Якова к брату Исаву в Сеир (Бытие 33:14): «…а я поведу осторожно стопою делания, которое предо мною, и стопою рожденных, доколе не войду к господину моему в Сеир». «Стопою делания»… «Стопою рожденных»… Франк видел здесь намек на свои тайные практики, на путь через плоть, через рождение «новых душ» из смешения запретного.
И еще один стих, из Исайи (21:11), стал ключом к его доктрине:
משא דומה אלי קרא משעיר שמר מה־מלילה שמר מה־מליל
Синодальный перевод: «Пророчество о Думе. – Кричат мне с Сеира: сторож! сколько ночи? сторож! сколько ночи?»
Но Франк играл значениями. Маса (משא) – не только «пророчество» или «речение», но и «тягота», «бремя». Дума (דומה) – не только город или область (Идумея/Эдом), но и «молчание», «безмолвие», и даже – «преисподняя», «страна безмолвия».
И стих обретал новые, зловещие смыслы:
«Речение о Думе/Эдоме».
«Бремя Безмолвия».
«Бремя Молчания».
И даже – «Бремя Исава».
И вот, глядя в глаза своему странному другу, барону Оффенбаху, в чьих глубинах таился то ли Мессия, то ли величайший обманщик, я решился спросить:
– Тяжко ли было твое бремя, Яков? Бремя Безмолвия? Бремя Исава?
Он усмехнулся – печально, устало, но с той же неистребимой искрой в глазах, что сводила с ума и притягивала тысячи.
– А ты как думаешь? – ответил он тихо. – Это Ешуа га-Ноцри мог сказать: «Бремя Мое легко». Он ведь был послан только к заблудшим овцам Своего дома. Его миссия была… локальной. А я? Я был послан к Исаву. К Исмаилу. Ко всем народам, сидящим во тьме, в Дума, в Стране Безмолвия. Легко ли вытащить их оттуда? Легко ли Святому Змию проползти через все круги Шеола, собирая искорки света, не обжегшись самому адским пламенем?
Он помолчал, глядя куда-то сквозь меня, сквозь стены комнаты, в ту бесконечную ночь, о которой вопрошали с Сеира.
– А ведь еще вся ночь впереди, друг мой… Вся ночь… Сторож! Сколько еще ночи?..
И стало понятно: его миссия – вывести души из Дума, Земли Безмолвия, и привести их в Эрец га-Хаим, Землю Жизни. Ту, что Зогар называет Олам га-Ба (Грядущий Мир), Олам га-Нешамот (Мир Душ), Олам га-Нехамот (Мир Утешений). Но путь туда лежит через самую густую Тьму, через бремя молчания и тайных деяний. И несет это бремя он – вечный изгнанник, самозваный Мессия, Святой Змий Яков Франк, барон Оффенбах. И ночь его миссии еще далека от рассвета.