Виктор Нечипуренко
Зеркала в бесконечность

Предисловие

Дорогой читатель,

Книга, которую вы держите в руках, – не роман с линейным сюжетом, не философский трактат с последовательной системой доказательств и не сборник благочестивых поучений. Скорее, это дорожный дневник, карта странствий, мозаика, сложенная из осколков разных миров. Это записки вечного скитальца, чей путь пролегает не столько по географическим просторам, сколько по лабиринтам человеческого духа, по дорогам древних учений и тропам личного, порой безжалостного, опыта.

Герой этой книги, чей голос звучит в каждой строке, дал когда-то, в сумерках старого Исфахана, клятву – не отступать от поисков своей Пери, своего недостижимого идеала. И эта клятва стала для него не проклятием, но компасом. Она повела его не к одной-единственной цели, но превратила всю его жизнь в единый всеобъемлющий Поиск. Он ищет отблески своей Пери, своей Истины, повсюду: в глазах персидской танцовщицы и в парадоксах даосских мудрецов, в священном ужасе перед зияющим колодцем детства и в геометрии сознания, начертанной на песке времени.

Эта книга – приглашение в путешествие. Но будьте готовы: маршрут его непредсказуем. Мы начнем путь в тени персидских минаретов, чтобы тут же оказаться за игровой доской, где Шива и Парвати бросают кости наших судеб. Из хрустального дворца царя Сулеймана, где сама реальность оказывается иллюзией, мы перенесемся в сумрачный скрипторий, чтобы вместе с братом Аэцием разгадывать тайну «Драконов Памяти», живущих в глубинах нашего «Я». Мы услышим, как изящное ругательство Меровингена из «Матрицы» оборачивается теологической формулой, а гексаграмма китайской Книги Перемен находит свое эхо в прозрениях немецкого мистика Якоба Бёме.

Автор этих строк, отстраненно препарирующий верования, – не адепт одной-единственной доктрины. Он – собиратель, коллекционер, почти контрабандист, переносящий смыслы через границы культур и эпох. Он с легкостью находит общий язык между каббалистической тайной косточки Луз и научной прозорливостью барона Кювье, между «Лісовою піснею» Леси Украинки и «Песнью свирели» персидского суфия Руми. Для него нет непроходимых границ. Танец Хлои оказывается ритуалом, родственным вакхическим мистериям, а в священном браке вавилонского бога Мардука слышатся отголоски той вселенской драмы, что позже развернется на Голгофе.

Этот метод, если его можно так назвать, – метод тотального синкретизма, поиска рифм и соответствий в самых, казалось бы, несовместимых учениях. Автор не боится смешивать высокое и низкое, сакральное и профанное. Он способен разглядеть алхимическую мистерию в психической атаке из фильма «Чапаев» и обнаружить сложнейшую геометрию духа в наивных рассуждениях Винни-Пуха на заросшем кладбище. Он слышит зов Бесконечности в детском споре о запонке и видит универсальный закон в истории о енисейском кагане, который пытался примирить в своем сердце Тенгри и Яхве под насмешливое кудахтанье собственных кур.

Это чтение требует от читателя не столько эрудиции, сколько открытости. Готовности отказаться от привычных рамок, от разделения на «свое» и «чужое», и последовать за автором в его смелых, порой головокружительных интеллектуальных пируэтах. Ибо цель этого путешествия – не накопить знания, а пережить преображение взгляда, научиться видеть мир как единый, многомерный текст, где каждая деталь, каждый миф, каждая история связаны с остальными тысячами невидимых нитей.

Но что это за странствие? Это не прогулка по цветущему саду мировых религий с целью собрать букет из самых красивых идей. Путь нашего автора – это путь еретика. Но не в обвинительном, инквизиторском смысле слова, а в его изначальном, греческом значении. Αἵρεσις (ересь) – это «выбор». И вся эта книга – об отчаянном, мучительном и опьяняющем праве на выбор. О смелости не принимать на веру готовые ответы, но «парить над бездной», в том изначальном творческом состоянии мерахефет, о котором говорит Книга Бытия, где Дух еще не сотворил, но уже витает над водами Хаоса.

Герой этой книги – вечный «апикойрес», как называла его одесская бабушка. Не безбожник, но тот, кто задает неудобные вопросы, кто ковыряется в носу, читая священный Хумаш, и спрашивает, не делает ли Всевышний то же самое. Это не кощунство, а попытка сбить пафос, найти живого Бога за бронзовыми ризами догматов. Этот путь – череда вхождений и выходов. Он примеряет на себя идолов юности, как доспехи Геракла, и с горечью осознает, что «великий бог Пан умер». Он погружается в христианство, чтобы ощутить его «разбавленным чаем». Он проходит гиюр, становится иудеем, пляшет на Пурим, чтобы почувствовать вкус «крепкой заварки», но и в ней находит границы. Он принимает ислам, произносит Шахаду, чтобы в итоге, стоя перед волоском из бороды Пророка, задаться вопросом, который ставит под сомнение саму природу авраамической жертвы.

Этот поиск ведется с неумолимой, порой безжалостной честностью по отношению к самому себе. И он не ограничивается лишь интеллектуальными прозрениями. Познание здесь приходит не только через книги и беседы с мудрецами, но и через тело. Тело в этих текстах – не просто «темница души», но чувствительнейший инструмент, способный регистрировать тончайшие вибрации реальности, а порой – и само становиться источником Откровения.

Мы станем свидетелями того, как жестокий удар тока в детстве оборачивается живой иллюстрацией к гексаграмме из китайской «Книги Перемен». Как сломанная в армрестлинге рука внезапно открывает в сознании реальность безмолвного Свидетеля – той второй птицы из Упанишад, что лишь наблюдает, не вкушая плодов. Как взгляд в остекленевшие глаза умирающей кошки, убитой его же рукой, становится страшной, но необходимой инициацией, имплантацией иного зрения.

Боль, травма, болезнь – все это не случайности, а знаки, шифры, которые автор учится читать. Даже предсмертное спокойствие мальчика с лейкемией, смотрящего на мир из окна своей последней комнаты, становится для него уроком высшей мудрости – уроком приятия, преподанным не словами, но тихим сиянием угасающей жизни. Путь к Истине, как выясняется, пролегает не только через медитации и молитвы, но и через переломы костей, электрические разряды и взгляд в глаза смерти. Это алхимия страдания, где из свинца боли выплавляется золото понимания. Этот путь тела и ума разворачивается не в вакууме; он вписан в грандиозную, порой пугающую, картину мироздания, где за каждым поворотом нас ждет новое испытание или новое зеркало.

Главный нерв, пронизывающий все это многообразие сюжетов, – вечная диалектика Явленного и Сокровенного, Порядка и Хаоса, Бытия и Ничто. Автор, словно опытный ныряльщик, погружается в мутные воды преданий и мифов, чтобы достать со дна жемчужину парадокса. Он учит нас видеть за евангельской историей о чуде с монетой во рту рыбы не просто притчу о Божественном изобилии, а мистерию божественного Жребия, рифмующуюся с праздником Пурим, где за видимой случайностью скрыта незримая Длань Провидения.

С ним мы оказываемся на вершине вавилонского зиккурата Этеменанки, чтобы стать свидетелями священной свадьбы бога Мардука и земной царевны. Но этот ритуал, призванный утвердить космический порядок, оборачивается откровением об изначальном Зле, лежащем в основе самого Творения. Порядок рождается из убийства Матери-Бездны, и каждый акт созидания несет в себе семя собственного разрушения. Эта безжалостная диалектика пронизывает всю книгу.

Мы учимся различать два потока человечества – род «перстного» Эноша и род «небесного» Адама, для каждого из которых существует свое Великое Делание, своя алхимия. Мы видим, как «Застава без ворот» учения Дзен, воплощенная в одном-единственном слове «Нет!», становится ключом к освобождению от всех концепций, даже от образа самого Будды. И рядом – мучительные поиски немецкого мистика Гихтеля, который в своей душе ведет отчаянную борьбу между этим «Нет» сомнения и «Да» веры, пока Божественное Присутствие не разрешает этот конфликт в огне мистического единения.

Книга ставит перед нами предельные вопросы. Шутит ли Бог, и если да, то не является ли Его шутка актом «гавдалы» – разделения тех, кто понял, от тех, кто нет? Можно ли быть одновременно еретиком-«апикойресом» и добропорядочным верующим? Не является ли вечерний стакан водки хасидского праведника рабби Фишеля актом высшего сострадания к страдающему вместе с миром Богу? И что такое «третья смерть» – не просто гибель тела или души, а добровольное растворение в предвечной Тьме, что была до всякого Света, сокрытой за черными буквами Торы?

Автор не дает готовых ответов. Он лишь распахивает двери, показывает новые коридоры в лабиринте, указывает на трещины в монолите привычных представлений. Он предлагает нам посмотреть на мир глазами мертвой кошки, чтобы увидеть его подлинную, не приукрашенную реальность. Он заставляет нас услышать, как на внутренней стороне счастливой улыбки замерзающего Лукаша из «Лісової пісні» проступает безмолвная, торжествующая улыбка Мавки – девицы потустороннего мира Нави. Он показывает, как в простейшем жесте ребенка, приписывающего нули к единице, отражается вечная судьба человека – попытка объять Бесконечность, и как эта же арифметика разоблачает «вечно-русскую бездну» в метафизике Юрия Мамлеева, где попытка построить вечность на нуле оборачивается падением в ничто.

Эти тексты – не для слабонервных. Они требуют мужества взглянуть в лицо парадоксам, признать, что под тонкой пленкой порядка всегда дышит Хаос. Как в беседе с Милорадом Павичем о Енисейском каганате, где великая мечта о синкретической вере, соединившей Тенгри и Яхве, оборачивается зловещим пророчеством о «панмонголизме» под крик петуха, возвещающего то ли рассвет, то ли конец времен.

В конечном счете, эта книга – о Поиске. Но не о поиске окончательной Истины, которая успокоит ум и даст все ответы. А о поиске как о способе жить, как о самом процессе, который и есть цель. Герой этой книги, начав свой путь с клятвы найти свою Пери, в конце концов понимает, что она – не конечная точка маршрута. Она – в каждом повороте дороги, в каждом найденном осколке смысла, в каждой встрече, будь то с хасидским ребе, китайским мудрецом, офицером ФСБ или мертвой кошкой. Она – в самом дыхании Эльбруса, в его ледяной любви, дарующей трезвость души. Она – в неуловимом «сокровенном свете» Лао-цзы, мерцающем между полюсами силы и слабости, бытия и небытия.

Эта книга – об остановке. О той точке тишины, где поиск исчерпывает себя, и в опустевшем пространстве сознания вдруг проступает след искомого. О том, как важно вовремя разувериться в своей вере, а потом – разувериться и в своем разуверении, чтобы остаться один на один с безмолвной, невыразимой Реальностью. О том, как важно, переплывая реку жизни, по совету Чапаева, забыть о берегах и стать самим потоком.

Это приглашение выйти за пределы квадрата своего ума, сломать привычные рамки и взглянуть на мир из точки, где Восток встречается с Западом, где святой встречается с шутом, а Бог, возможно, просто отпускает хорошую шутку, ожидая, поймем ли мы ее.

Если вы готовы к такому путешествию, если не боитесь вопросов, на которые нет ответов, если вас манит не столько гавань, сколько само плавание по безбрежному океану духа, – тогда смело открывайте эту книгу. Она не даст вам покоя, но, возможно, подарит нечто большее – вкус подлинной свободы. Свободы задавать вопросы, свободы сомневаться, свободы искать. И, может быть, в этом поиске вы, как и автор, мельком увидите тень крыльев своей собственной, вечно ускользающей Пери.