Мне было, чем заняться: диплом требовал доработки, куратор был строг и придирчив, я приходила домой только ужинать и спать, не особо вникая в настроения и дела родителей.
Мама так и зачахла в каморке привратника. Честно говоря, мне было неприятно видеть ее потерянной, в слезах, жалкой и плохо одетой. Работать она не умела совершенно, нас обеспечивал папа. Слушать ее жалобы было выше моих сил, я и так отдала ей всю стипендию и денежную помощь, которую мне начислили в связи с потерей кормильца. Форма есть, кормят в столовой академии, я оставила себе сущую мелочь на тетради и гигиенические принадлежности.
Мама сразу же половину отнесла в храм, что вызвало у меня приступ ярости, а на вторую половину купила модный кружевной шарф с мелкими жемчужинками. Кружева! При отсутствии хлеба! Но мама никогда не умела экономить. Хозяйство вела железной рукой домоправительница мури Сильва. У нас был лакей, две горничные, кухарка, садовник. Все они исчезли на следующий день после взрыва.
Только сейчас я поняла, что мы были очень неплохо обеспечены, но мама вечно ныла, что вынуждена себя во всем ограничивать. Она, да и я вслед за ней, никогда не задумывались, на какие средства содержит дом отец. Считали его чудаковатым неудачником, напрасно просиживающим в лаборатории все время. Зато не пьет и не играет, утешала нас мама.
Правда, благодаря его лаборатории и навыкам работы, никакие практические занятия в академии меня не затрудняли. Я знала, как пользоваться стеклянными пипетками, как наливать едкие и опасные растворы, как взвешивать порошки, как толочь и смешивать ингредиенты, как нюхать ядовитые составы. Отец научил. С детства флакончики, шпатели и ступки были моими любимыми игрушками. Я всех кукол кормила собственноручно сделанными зельями из песка и травы. А толстый иллюстрированный атлас лекарственных и ядовитых растений был любимой книгой.