Ушкуйники – речные пираты средневековья
На что опереться?
Размышляя над тем, как из ушкуйников можно стать миротворцами, интересно узнать, что об этом думали наши предки? Разделяли это стремление или, наоборот, гордились бесчинствами речных пиратов?
Ответить на эти вопросы могут вятские летописцы. Среди них два века назад большим авторитетом пользовалась «Повесть о стране Вятской», которую в своих трудах цитировали Н. М. Карамзин (1766—1826) и Н. И. Костомаров (1817—1885), с почтением переписывали местные священники и краеведы. Без неё не было бы легендарной «Истории вятчан» А. И. Вештомова, статей и книг А. С. Верещагина и А. А. Спицына, П. Н. Луппова и А. В. Эммаусского, В. В. Низова и Л. Д. Макарова, Д. К. Уо и А. Л. Мусихина.
Споры о достоверности «Повести о стране Вятской» продолжаются по сей день. Однако углубляться в них мы не станем. Лишь заметим, что об ушкуйниках в ней не сказано ни слова. Хотя в начале XVIII века, когда она создавалась, об их похождениях уже было хорошо известно.
Впрочем, одно совпадение всё же есть. В «Повести» сказано, что Вятку, действительно, основали новгородцы. Но не ушкуйники, а «самовласцы» – полноправные граждане, которые в 1174 году решили покинуть свой город, чтобы не участвовать в распрях между русскими князьями. Прожив семь лет в городке на Каме, летом 1181 года переселенцы пришли на берега реки Вятки и населили их, сломив сопротивление местных жителей – чуди и вотяков. О чём позже мы поговорим более подробно. Пока же заметим, что об ушкуйниках в «Повести» ничего нет.
Равно как ничего не сказано о них в «Сказании о вятчанах», которое до недавнего времени было известно в двух редакциях – краткой и пространной. Буквально в наши дни в Москве в одном рукописном сборнике был найден третий список, который пока ещё не опубликован. Известно лишь, что он близок списку краткой редакции, который котельнический купец Павел Петров в 1796 году прислал в г. Вятку.
Куда более интересен список пространной редакции, который в 90-е годы XX века американский историк Даниэль Кларк Уо обнаружил в… Ташкенте. Бывает же такое! Какие сюрпризы может преподнести жизнь! Американский профессор из города Сиэтл через океан летит в Узбекистан, приходит в Национальную библиотеку имени Алишера Навои и находит в её фондах рукопись, послужившую протографом для создания «Повести о стране Вятской», о которой местные историки и краеведы спорят уже не одно столетие. На что указывают пометы, сделанные на полях этой рукописи рукой Семёна Поповых, вероятного автора «Повести», а также совпадение дат, событий и целых фрагментов текста.
Каким же образом вятская рукопись оказалась так далеко от родной земли? Изучив её путь, профессор Уо установил, что сборник, в составе которого она находится, накануне 1917 года был подарен в библиотеку Казанской Духовной академии её ректором епископом Анатолием (Грисюком), будущим Одесским митрополитом и новомучеником. Отчего по имени своего прежнего владельца получил название «Анатольевского сборника». Там он в общих чертах был описан историком и богословом К. В. Харламповичем (1870—1932). После чего в 1974 г. поступил из Казани в Ташкент, где в 1991 г. был заново открыт и изучен Даниэлем Кларком Уо и в 1996 г. представлен на научной конференции в Кировском пединституте.
Справедливости ради следует заметить, что сокращённый список «Сказания о вятчанах» купца Павла Петрова также не остался незамеченным. В частности, в последние годы жизни с ним работал профессор А. В. Эммаусский. Однако список Петрова настолько краток, что оценить его по достоинству Анатолий Васильевич не смог, увидев в нём лишь краткий пересказ «Повести о стране Вятской». Настолько они похожи.
И всё же в одном эти рукописи расходятся. В обеих редакциях «Сказания о вятчанах» пришедшие на Вятку переселенцы названы не «самовласцами», а «холопами», бежавшими из Великого Новгорода при весьма странных обстоятельствах. Вкратце, в пересказе на русский язык, история такова:
Будто бы в 1174 году правивший в Великом Новгороде князь Ярослав Владимирович послал своих бояр и воевод во главе большого войска на Корсунь (Херсонес). Они пришли, осадили тот город и стояли под ним семь лет. За эти годы их жёны, не дождавшись своих мужей и решив, что те убиты, «по естественной немощи» сжились со своими холопами и другими мужчинами и прижили от них детей. Спустя семь лет в Новгород пришли вестники и сообщили, что все воины живы и скоро возвратятся домой. Услышав об этом, жены и дочери испугались, вместе со своими «рачителями» бежали из Новгорода и со временем оказались на берегах Вятки.
Так ли было на самом деле? Поговорим об этом позже. Пока же заметим, что ни в одной из русских летописей нет ни князя Ярослава Владимировича, ни похода новгородцев на Херсонес, ни его семилетней осады, ни бегства из Новгорода неверных жён со своими холопами и другими «рачителями». При этом под тем же 1174 г. в ряде летописей упоминается осада русским войском Вышгорода, которая продолжалась семь (по другим сведениям девять недель) и также закончилась ничем. Как знать, может именно это событие послужило поводом для басни о бежавших на Вятку холопах?
Так или иначе, никаких ушкуйников «Сказание о вятчанах» не знает. Молчат о них и другие рукописи. Поэтому, как бы кому-то не хотелось назначить предками вятчан «речных пиратов», опереться на местные летописцы и сказания не получится. Ничего такого в них нет.